Лучший забавный детектив

Таким образом, маршрут опергруппы совпал с рассказом перепуганной Маргоши. Остаток пути до деревни «Кучкино» все молчали и думали лишь об одном: удастся ли застать меня в живых. Дело в том, что Соловьев уже давно начал подозревать Антона Губанова. Еще когда я рассказала ему о том, что видела «учительница» из своего окна третьего ноября, Соловьев стал прорабатывать и эту версию. Только он работал немного медленнее, чем мы с «сержантом Пучковой». Когда Маргоша рассказывала о нашей поездке в «Кучкино», Соловьев обрушился на нее с бранью, но, увидев, что Маргоша пустила слезу, обругал нас безмозглыми дурами и замолчал.

Дальнейшее уже происходило на моих глазах. Подъехав к речке, милиционеры сначала обозрели мой пустой «Жигуль», поставленный на сигнализацию, а потом, услышав мои вопли, рванули вперед. И стали свидетелями душераздирающего зрелища: на фоне догоравшего остова «Мерседеса» меня, стоящую на коленях и отчаянно лягавшуюся, пытался придушить Антон.

Его сразу же повалили, одели в наручники и препроводили в машину. Был вызван патрульный автомобиль из близлежащего отделения милиции, на котором убийцу и повезли в Москву.

Меня же, поняв, что я жива, но нахожусь в обмороке, бережно перенесли в микроавтобус. Влили в меня глоток коньяку, предложенного запасливым водителем, сняли и выкинули промокшие и распухшие ботинки и, накрыв меня несколькими куртками, оставили спать в милицейском автобусе.

Маргоша, вспомнив, что в доме осталось двое детей, взялась проводить двух милиционеров к дому Антона. Перепуганных насмерть взрывом и криками детей кое-как успокоили и тоже привели в микроавтобус. В доме остались два опера, которые, совместно с областными ментами начали осматривать все вокруг.

Димка недоумевал, куда подевались мои ключи от машины, но Соловьев успокоил его, сказав, что раз я как-то приехала в «Кучкино», значит ключи у меня были. А то, что в настоящий момент они отсутствуют, то это полдня работы его зорких «соколов».

Решив не спорить с железной логикой боевого друга, Димка успокоился и сел в микроавтобус. Наша большая компания покатила домой, в Москву.

Приехав в город, Олег Соловьев принял решение завезти Настю и Артема к их бабушке, Галине Владимировне. Та была страшно рада, что хотя бы дети остались живы. Соловьев намекнул ей, что дети находятся в сильном шоке от происшедших событий, и попросил временно воздержаться от каких-либо вопросов.

Далее уже все совсем просто. Соловьев выскочил где-то посреди дороги, сказав, что ему надо еще кое-что выяснить (Как мы потом узнали, добрый Батон, поняв, что Тушканович погибла, подключил ее соседей по лестничной площадке, чтобы дети не оставались одни на ночь). Нас же довезли прямо до дома и даже подождали, пока Димка сбегает за моими сапогами.

Несколько позже вернувшийся Соловьев вошел к нам в квартиру и, зловеще хмуря брови, попросил Димку ни в коем случае о происшедшем со мной не разговаривать, чтобы «не замылить» показания «важного свидетеля». И, как только я приду в себя, сразу же привезти меня к нему.

Приятели посидели часок на кухне, выпили по двести граммов за мое спасение и договорились обязательно встретиться как-нибудь в спокойный денек и повспоминать боевую молодость.

Маргоше было милостиво разрешено наметать на стол закуску для бывших афганцев, чему она была страшно рада. Кстати сказать, Олег Соловьев оказался не женат, так что теперь «сержант Пучкова», думается мне, добьет его своими «чарами». Правда, он об этом и не догадывается, бедняга.

– Представляешь, как он, наверное, истомился без твоего рассказа? – Маргоша явно злорадствовала, помня, как распекал ее на пути в «Кучкино» за самодеятельность Соловьев. – Наверное, уже полопался от злости, – с удовлетворением окончила она свой рассказ.

– Так он что, просил меня приехать? – уточнила я.

– Ты чегой-то, подруга, поглупела в борьбе с преступностью, как я вижу, – с иронией ответила Маргоша. – Ну, говорю же, он, наверное, не спит, не ест, ждет твоего звонка.

– Так чего же ты меня столько времени не будила? – разозлилась я.

– Это занятие было абсолютно бесперспективным в течение почти двух дней, – парировала Маргоша.

Действительно! Я, похоже, больше двух суток валяюсь тут в постели, а Соловьев там томится без моей информации.

Набрав номер его мобильника и услышав знакомое: «Да, слушаю. Соловьев», я тихонько произнесла:

– Здравствуйте, Олег Сергеевич, это Яна…

Я не успела продолжить заготовленную речь. Следователь, видимо, действительно ждавший моего звонка, заорал:

– Быстрова?!!

– Да.

– Ну, ёперный театр!!! Жива, значит! Ходить можешь? Тогда давай, дуй срочно ко мне. Все! Жду! – рявкнул он и отсоединился.

– А можно я с тобой поеду? – робко попросила меня Маргоша.

Я поняла, что, несмотря на обиды, нанесенные ей Батоном, она все-таки хочет его увидеть, а, главное, послушать мой подробный рассказ о происшедшем.

Перезвонив еще раз Соловьеву, я упросила его выписать пропуск и на гражданку Пучкову, затем мы с Маргошей быстро собрались и уже через каких-то сорок минут сидели в кабинете у следователя прокуратуры Олега Сергеевича Соловьева.