Луд-Туманный

– Да, возможно, это выход. Зачем нам искать другое лечение, если наши предки гнали джин из дикого чабреца? Нет, джин не дикий. Джин из чабреца, из времени, из терновника. Это отрадно.

Мастер Натаниэль что-то промычал. Он очень хорошо понял, о чем говорил Эндимион Хитровэн, но решил этого не показывать. Любое замечание, касающееся поэзии или философии, всегда приводило его в смущение. К счастью, подобные замечания редко звучали в Луде-Туманном.

И он, поставив свой стакан, бодро произнес:

– А теперь, Хитровэн, давайте перейдем к делу. Вы сняли с моей души тяжелейшее бремя, но все-таки мальчик не в себе. Что с ним такое?

Эндимион Хитровэн как-то странно улыбнулся, а потом медленно и спокойно сказал:

– Мастер Натаниэль, а что с вами такое? Мастер Натаниэль вздрогнул.

– Что со мной? - холодно переспросил он. - Я пригласил вас не для того, чтобы проконсультироваться насчет собственного здоровья. Мы, если позволите, продолжим разговор о состоянии моего сына.

Эндимион Хитровэн саркастически прищурился.

– Ну что ж, возможно, я ошибаюсь, - сказал он, - но у меня такое ощущение, что вы, ваша милость, довольно эксцентричны и находитесь во власти каких-то странных фантазий. Знаете, как я называю ваш дом? Я называю его Гнездом мэра. Да, Гнездом мэра!

И, откинув голову, он искренне засмеялся своей шутке, в то время как мастер Натаниэль злобно взирал на него, не произнося ни слова.

– Так вот, ваша милость, - продолжал доктор более серьезно, - если я проявил нескромность, вы должны простить меня… как я простил вас за то, что произошло в гостиной. Видите ли, врач обязан быть внимательным… Он лечит своих пациентов, исходя не из их рассказов, а из того, что замечает сам. Для врача все является симптомами… даже то, как человек раскуривает трубку. Например, однажды ваша милость оказали мне честь быть моим партнером в карточной игре. Возможно, вы забыли - это было несколько лет назад у Пайпаудеров. Мы проиграли. Почему? Потому что всякий раз, когда у вас оказывалась самая ценная в колоде карта - Червовая Лира, - вы тут же выбрасывали ее, словно она жгла вам руки. Подобные вещи заставляют врача задуматься, мастер Натаниэль. Вы чего-то боитесь.

Лицо мастера Натаниэля медленно заливалось краской. Теперь, когда доктор упомянул об этом, он очень хорошо вспомнил, как действительно когда-то не мог держать в руках Червовую Лиру. Для него ее имя каким-то образом было связано со Звуком. Как мы уже знаем, он мог воспринимать самые невинные вещи как табу. Но подумать только, что кто-то мог заметить это!

– Это необходимое вступление к тому, что я должен сказать по поводу вашего сына, - продолжал Эндимион Хитровэн. - Видите ли, я хочу объяснить вам, что, хотя человек и вовсе не подходил к волшебным фруктам, у него могут быть все симптомы того, как если бы он их употреблял постоянно. Погодите! Погодите! Вы слушайте меня! - пытался остановить собеседника доктор.

Ибо, подавив крик, мастер Натаниэль вскочил со стула.

– Я совсем не хочу сказать, что у вас есть все эти симптомы… отнюдь нет! - продолжал док тор. - Но вы же знаете, что бывают ложные имитации многих недугов - состояния, в точности совпадающие со всеми симптомами болезни, и сами доктора часто идут у них на поводу. Вы хотите, чтобы я продолжал говорить о вашем сыне… Так вот, я считаю, что он страдает от мнимого пресыщения волшебными фруктами.

Хотя мастер Натаниэль был еще очень зол, он почувствовал большое облегчение. Такое объяснение его собственного состояния, лишенное всякой тайны и поставленное каким-то об разом на рациональную основу, было благотворно, как лечение. Поэтому он позволил доктору продолжать, больше не перебивая, разве что чисто машинально пожимая иногда плечами, выражая этим недоумение или протест.