Луд-Туманный

Хейзел Бормоти вышла замуж за Себастьяна Душителя – и он стал ей отличным мужем. Он бросил свою опасную профессию и осел на ферме жены. Госпожа Плющ Перчинка переехала жить к ним, и каждое лето их навещали мастер Натаниэль и Ранульф. Когда Себастьян женился, Шлендра Бесс уехала из Луда – с досады, как утверждали злые языки.

Люк Коноплин поступил в Лудскую конницу, где так проявил себя, что после ухода в отставку Мамшанса его избрали капитаном.

Конопелька дотянула до глубокой старости – то есть прожила еще достаточно долго, чтобы рассказывать свои сказки детям Ранульфа, и уж им-то она могла без стеснения высказывать свою точку зрения на «соседство». А когда она умерла, отдавая должное долгой и преданной службе старой ворчуньи, ее похоронили в фамильном склепе Шантиклеров.

Матушка Тиббс, приняв самое активное участие в диких празднествах, последовавших за прибытием армии из Страны Фей, навсегда исчезла из Доримара. Никто и никогда больше не видел и Портунуса. Но время от времени на свадьбах и праздниках появлялся без приглашения рыжеволосый юноша и, поставив все вверх дном своими проделками, выскакивал из дома с криком: «Хо-хо-хох!»

Цветочки Крабьяблонс постепенно пришли в себя. Но они, конечно же, никогда не стали такими дамами, как представлялось их матерям, когда они впервые отправляли своих девочек в Академию мисс Примрозы Крабьяблонс. Они никогда не отказывали себе в волшебных фруктах, ибо Пестрая продолжала приносить их в дар жителям Доримара, чем существенно способствовала обогащению страны. И благодаря здоровому практицизму мастера Амброзия появилась новая ветвь промышленности: засахаривание волшебных фруктов и экспорт их во все страны, с которыми поддерживались торговые отношения, в красивых изысканных коробках; роспись на их крышках свидетельствовала о том, что искусство постепенно возвращается в Доримар.

Что до Ранульфа, то, став взрослым, он начал писать самые замечательные песни со времен герцога Обри – песни, которые пересекли моря; их принялись петь одинокие рыбаки на далеком севере и матери цвета индиго, убаюкивающие своих младенцев у дверей родной хижины на Коричных островах.

Госпожа Златорада продолжала улыбаться и болтать с приятельницами. Но иногда она с грустью размышляла о том, действительно ли мастер Натаниэль вернулся к ней из-за Гор Раздора.

А что же мастер Натаниэль? Слышал ли он Звук еще когда-нибудь – сказать не могу. Но когда пришло его время, он удалился то ли обрабатывать поля левкоев, то ли в Поля Греммери. Над его гробом в фамильном склепе прибили медную табличку со следующей эпитафией:

Здесь покоится Натаниэль Шантиклер,

Председатель Гильдии купцов,

трижды избиравшийся мэром Луда-Туманного,

в немалой степени способствовавший

миру и процветанию своего города и страны.

Эпитафия в духе тех, которые он частенько так задумчиво перечитывал во время своих визитов в Поля Греммери.

А это еще раз доказывает, что Написанное Слово – Волшебство, такое же насмешливое и неуловимое, как Вилли Висп, говоривший нам лживые слова притворным голосом. Поэтому пусть книгочеи будут осторожны!

Таким последним предупреждением заканчивается эта книга.