Луденские бесы

Существуют ли дьяволы? Если да, то они ли вселились в сестру Иоанну и ее монахинь? Точно так же, как в вопросе об одержимости, я не вижу ничего абсурдного в том, что на свете могут существовать некие духи нечеловеческого происхождения — добрые, злые, а может быть, и безразличные. С чего мы, собственно, взяли, что во вселенной не существует другого разума, кроме человеческого? Если считать, что ясновидение, телепатия и дар предвидения — не вымысел, а факт (сомневаться в реальности этих явлений довольно трудно), тогда придется допустить, что существуют некие мыслительные процессы, мало зависящие от пространства, времени и материи. Стало быть, нет никаких причин отрицать, что помимо нас могут существовать и иные формы разумной деятельности, то ли бесплотные, то ли связанные с некой разновидностью космической энергии, которую мы пока распознавать не научились. (Мы ведь до сих пор не знаем, каким именно образом наш разум связан со сложным сгустком энергии, который мы называем «человеческим телом». Какая-то связь безусловно существует, но как происходит преобразование физической энергии в мыслительную, а мыслительной в физическую, до сих пор неясно).

В христианской религии вплоть до недавних времен дьяволы играли очень важную роль, причем с самых первых лет существования христианства. Как пишет отец А. Лефевр, «в Ветхом Завете дьяволу уделяется очень мало места, его империя еще не раскрыта; но в Новом Завете он уже оказывается предводителем соединенных сил зла». В современных переводах «Отче наш» мы просим Всевышнего избавить нас от зла: «и не введи нас во искушение, но избави нас от Лукавого».

По теории и теологическому определению христианство относится к манихейским верованиям. Для христианина зло нематериально, оно не относится к числу реальных элементарных принципов. Зло — это отсутствие добра, вырождение ведущих свое происхождение от Бога. Сатана — это не Ариман, принявший новое имя, не принцип вечной Тьмы, сражающихся с принципом вечного Света. Сатана — всего лишь самый приметный из огромного количества ангелов, в разное время отделившихся от Господа. Только из почтения мы называем его Царем Тьмы. У тьмы много царьков, и Сатана — всего лишь самый главный из них. Дьяволы, бесы — это личности, каждая из которых обладает своим характером, темпераментом, чувством юмора, симпатиями и антипатиями. Есть властолюбивые дьяволы, похотливые дьяволы, алчные дьяволы, гордые дьяволы, самодовольные дьяволы. Более того, одни из них занимают более видное положение, чем другие, ибо, даже низвергнувшись в ад, они сохранили иерархию, существовавшую на небесах. Те, кто в Царствии Божием были простыми ангелами или архангелами, становятся бесами низшего порядка. Те же, что были Властителями или Князьями Силы, превращаются в аристократию Преисподней. Таковы, например, падшие херувимы и серафимы, обладающие огромной силой и способные физически воздействовать на окружающую среду (во всяком случае, так говорит об Асмодее отец Сурен) на расстояние в тридцать лиг. По меньшей мере один из теологов семнадцатого столетия, отец Лудовико Синистрари, утверждал, что в людей могут вселяться не только бесы, но также (и довольно часто) безобидные духи: фавны, нимфы, древние сатиры, гоблины, а также существа, которых мы сегодня называем полтергейстами. Согласно Синистрари, большинство инкубов и суккубов — самые обычные существа, мало чем отличающиеся от каких-нибудь стрекоз или кузнечиков. К сожалению, в Лудене у этой добродушной теории сторонников не нашлось. Все похотливые фантазии монахинь были устремлены исключительно к Сатане и его посланцам.

Повторяю, теологи очень бдительно охраняли христианство от манихейского дуализма. Однако многие из христиан часто вели себя так, словно дьявол был равноправным соперником Господа. Эти люди гораздо больше интересовались злом и избавлением от него, чем добром и сотворением добра. Опасная штука — слишком углубляться в изучение зла. Те, кто отправляется в крестовый поход не ради Бога, а против дьявола (причем, как правило, обретающегося не в них самих, а в других людях), не способны улучшить наш мир. Они или оставляют его таким же, каков он есть, или же умудряются сделать его еще хуже. Устремляя свои помыслы к злу, человек, даже руководствующийся самыми похвальными намерениями, нередко способствует тому, чтобы зла в мире стало больше.