Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

В «Луге Духовном» мы встретим немало примеров нестяжательности и нищеты среди древних иноков.

Во всех древних иноческих уставах: Василия Великого, Августина, Кассиана и Бенедикта – повторяется требование, чтобы инок не имел никакой собственности, и древние иноки строго хранили уставы св. отцов. «Жизнь Самого Господа Иисуса Христа представляет совершеннейший образец истинно аскетической нищеты, полного отчуждения от всякого земного стяжания. Монашество древних времен верно следует Основателю христианства в отношении к земным стяжаниям. О св. Антонии рассказывают, что когда он однажды услыхал в церкви евангельское чтение о богатом юноше, со скорбию отошедшем от Спасителя, так как богатство воспрепятствовало ему последовать за Иисусом, то тотчас отказался от имущества и расстался с миром. Своих учеников Антоний побуждал к полной нестяжательности. Нищета, или лишение всех стяжаний земных, это, как ее называли, «краса монашества», это «великое ограждение» монастырей… Нищета иных подвижников доходила до наготы. Руфин об авве Серапионе рассказывает, что он шел куда-то, имея на себе рубашку и легкий плащ, но и с теми он расстался на дороге: плащом покрыл нагое тело мертвеца, встреченное им на пути, а рубашку отдал нищему, дрожащему от холода; когда же Серапион остался без одежды, он присел на крыльце одного дома, пока один сановник не узнал его и не уделил ему собственных одежд. Тот же Серапион продал свиток Евангелия, единственную вещь, какая оставалась у него из числа видимого имущества, а вырученные от продажи деньги отдал нищему. О некотором Елеемоне рассказывают также, что с подобной же целью он продал все свои книги. Замечательный пример пренебрежения к земному достоянию показывает далее один древний монах Агафон. Он отказывался не только принимать деньги для себя лично, но и для раздачи бедным. «Если бы я взял деньги для раздачи бедным, то я принял бы на себя двоякую вину, – говорил он. – С одной стороны, я принял бы то, в чем я не имею нужды, с другой стороны, я вниду в грех тщеславия, приняв на себя раздачу чужих денег». Нестяжательностью, достойной удивления, отличались не только древние монахи, но и многие из епископов и пресвитеров. Самый блестящий пример нестяжательности, соединенной с нищелюбием, встречается в лице патриарха Александрийского Иоанна Милостивого. О нем рассказывают, что при вступлении на кафедру он устроил обед для 7500 бедных, что в случае нужды просящего он отдавал ему свои одежды, в какие сам был одет, что во время голода он распродал все вещи, какие только были в его епископском доме, а деньги, вырученные от продажи, раздавал нуждающимся и т. п.» (Рассказы из истории аскетизма. Душепол. чтение. Ноябрь. 1883 г. Стр. 263–264.)