Луис Альберто

За порогом его ждал Татав. Старик сразу же подскочил к Петеру и стал расспрашивать:

– Ну что? Ты узнал что-нибудь? Что она тебе сказала?

Петер ничего не ответил. Он только посмотрел на Татава невидящими глазами и прошёл мимо.

– Подожди, ты куда? – удивился тот и поспешил за Петером, который не останавливался и как будто не замечал ничего вокруг себя.

Остановился он только у лифтов. Старик подошёл к нему и спросил:

– Ты можешь мне, наконец, объяснить, в чём тут дело, или не можешь? Что тебе сказали?

Петер посмотрел на Татава. В глазах у него стояли слёзы. Старик понял, что произошло что-то не то. Он весь как-то внутренне съёжился и тихо сказал:

– Скажи мне, что там стряслось?

– Её увезли на операцию, – хриплым голосом ответил Петер.

– На какую операцию? – испугался старик. – Что с ней?

– Я сам толком не понял, – ответил Петер. – Уборщица сказала мне, что её повезли на операцию, раз у неё сложные роды.

– Кто тебе сказал? – переспросил Татав.

– Уборщица.

– Ну-у, мало ли что скажет какая-то уборщица, – попытался приободрить и себя, и Петера Татав.

Однако он понял, что всё идёт совсем не так гладко.

– Ну, а что теперь делать нам? – спросил он.

– Только ждать и всё, – ответил Петер.

– Как это ждать? – возмутился старик. – Мы ведь не можем просто сидеть и ждать!

– А что ты предлагаешь делать? – Петер спокойно посмотрел на старика. – Ты что, можешь родить вместо неё?

– Нет, не могу… – осёкся Татав.

– Ну, тогда не нужно ничего больше. Мы просто будем ждать, и всё. Больше ничем ей помочь мы не можем, как бы нам этого ни хотелось.

Открылась дверь лифта, и друзья поехали вниз, в помещение для ожидания.

– А долго нужно ждать? – спросил Татав по дороге.

В ответ Петер только пожал плечами. Старик понял, что ему сейчас не до глупых вопросов, и умолк.

В помещении для ожидания скопилось полно народу. Здесь были и те, кто пришёл навестить больных родственников, и те, кто ждал известия об операции, которую делали кому-нибудь из родных, и те, кто ждал выписки близкого человека, чтобы помочь ему добраться до дома.

Петер с Татавом огляделись по сторонам, ища место. Однако всё было занято. Кое-как протиснувшись к окну, друзья уселись на подоконнике. Татав посидел молча, а потом сказал:

– Если хочешь, то можешь пойти пройтись, а я пока побуду здесь, чтобы не пропустить, когда нас позовут. А потом ты можешь посторожить, пока я буду гулять. Ведь никто не знает, сколько нам ещё придётся сидеть.

– Нет, спасибо, Татав, – ответил Петер. – Ты иди, если хочешь, а я пока посижу здесь.

– Ну, как знаешь, – сказал Татав, пожав плечами, и спрыгнул с подоконника. – Ты не беспокойся, я не долго. Я только подышу свежим воздухом и сразу вернусь.

Петер кивнул головой, и Татав ушёл.

В помещении каждый занимался своим делом. Какая-то женщина кормила грудью ребёнка, и на неё никто даже не обращал внимания. Один старик рассказывал другому, чем кормят в этой больнице пациентов, и все его внимательно слушали. Двое мужчин в больничных халатах прямо на полу играли в карты, и около них тоже собралась небольшая кучка болельщиков.

Только Петер не мог думать ни о чём, кроме жены. Он сейчас представлял, как над ней собралась целая куча врачей, которые пытаются спасти жизнь её ребёнку. Он сразу вспомнил, как Корасон всё время до родов упрашивала его не готовиться заранее, как она очень боялась, что с ребёнком что-нибудь случится. Но Петер тогда не послушал её, приняв её опасения за простые бабьи страхи. И, как видно, зря.

Он вспомнил детскую кроватку, которую смастерил своими руками ещё полгода назад, вспомнил, как он пытался обсудить с женой, куда они поместят ребёнка, и у них вышла целая ссора из-за того, что Корасон не хотела обсуждать этот вопрос до тех пор, пока ребёнок не родится. Тогда это ему показалось глупостью. Тогда…

Сколько бы он отдал, чтобы вернуть то время!… Сколько бы хотел изменить!… Но время – такая штука, которую никак, никогда нельзя вернуть, нельзя восстановить, как бы этого ни хотелось, и на какие бы жертвы ни готов он был пойти ради этого.

– А вы, по какому вопросу?

Петер очнулся от своих мыслей и осмотрелся по сторонам. Рядом с ним сидел кругленький дядечка в пиджаке и внимательно на него смотрел.

– Вы меня о чём-то спросили? – встрепенулся Петер без всякого интереса к этому человеку.

Мужчина поправил на голове шляпу и опять спросил:

– Вы, здесь по какому вопросу?

– Я? – удивился Петер.

– Да, вы.

– Это не имеет значения, – ответил Петер, который в данный момент не был склонен разговаривать с посторонним человеком.

Но мужчина, напротив, был очень даже не против поговорить. Он поёрзал на подоконнике, устраиваясь поудобнее, и начал быстро и громко говорить: