Луиза, вернись домой

Разумеется, садясь в поезд, я совершенно не представляла, скоро ли начнется погоня, но и это к лучшему: ведь могли сдать нервы, один неверный шаг — и все насмарку. Я знала, что они обязательно бросятся в Крейн, самый крупный город по нашей линии, поэтому провела там лишь несколько часов. Я отправилась на распродажу — хотела затеряться в толпе покупателей — и не ошиблась: найти человека на первом этаже крейнского универмага немыслимо. На миг показалось, что здесь-то мое путешествие и окончится. Но толпа вынесла меня к нужному прилавку; толкаясь и вовсю работая локтями, я пробралась к приглянувшемуся плащу и буквально выхватила его из рук какой-то каракатицы: на ее телеса такой плащ все равно не напялить. Она так верещала, будто уже заплатила за него. А у меня наготове оказалось как раз шесть долларов и восемьдесят девять центов; я разжала кулак, отдала продавщице деньги, схватила плащ и пакет, в который она хотела его засунуть, и стала протискиваться к выходу, пока меня не затоптали.

Я не прогадала: носила этот плащ до самой зимы — хоть бы пуговица отлетела! Однако по весне я его потеряла — забыла где-то, вернулась — а его уже нет. Плащ был песочного цвета; я надела его в дамском туалете универмага и тут же легко произнесла: «Мой старый плащ». Словом, вещица что надо. Прежде у меня такого плаща быть не могло, матери дурно бы стало. Потом я поступила весьма расчетливо. Из дома я вышла в легкой светлой курточке, похожей на пиджак; надевая плащ, я ее, естественно, сняла. Переложила мелочи из карманов куртки в карманы плаща и с безразличным видом отнесла ее на прилавок, где по единой цене три доллара девяносто восемь центов продавались всевозможные пиджаки и куртки, — предположим, я отходила в сторону, чтобы рассмотреть вещь повнимательнее, и решила не брать. Сдается мне, трюк прошел незамеченным; не успела отойти, как кто-то уже взял в руки мою куртку. Что выгодное приобретение за три доллара и девяносто восемь центов.

Хорошо, что от светлой куртки удалось отделаться. Купила ее мать, вещь дорогая и нравилась мне, но ее могли легко опознать. Засунь я куртку в портфель, брось в речку или на помойку, рано или поздно ее найдут, даже если в тот миг меня никто не заметит. Все равно найдут и узнают, что одежду я сменила в Крейне.

В деле о моем исчезновении светлая куртка так и не всплыла. Последним меня видел некто на вокзале в Крейне. Два или три дня спустя газеты все еще уверяли, что я в Крейне; люди будто бы видели меня на улице, одну девушку, покупавшую платье, даже приняли за меня и отвели в полицию. Да, они вправду искали, но искали они Луизу Скован, а Луиза Скован исчезла, как только сняла светлую куртку — подарок матери.

Я была уверена в одном: в стране живут тысячи девятнадцатилетних блондинок, рост 162,5 см, вес 57 кг. А если так, среди них наверняка найдется множество в бесформенных плащах песочного цвета; выйдя из крейнского универмага, я принялась считать песочные плащи, насчитала четыре за квартал и решила, что замаскировалась неплохо. Потом я выполнила данное матери обещание: зашла в кафе, съела бутерброд и отправилась в кино. Торопиться некуда — чем искать место для ночлега, не лучше ли спать в поезде?