Луизианская заварушка

Клиентов у Франсин оказалось всего четверо – две пожилые пары, – но длинный стол в углу выглядел так, будто непосредственно перед моим приходом там кто-то знатно пошвырялся едой. Крошки и молочные лужицы покрывали каждый сантиметр столешницы и пола вокруг. Кто-то явно нуждался в уроке хороших манер.

Я устроилась за угловым столиком, где сидела накануне, и поклялась на сей раз не погружаться в книгу настолько, чтобы кто-нибудь мог ко мне подкрасться. Дверь кухни распахнулась, но вместо ожидаемой Франсин ко мне направилась девушка с длинными каштановыми волосами и зелёными глазами.

«Чуть за двадцать, метр шестьдесят семь, хороший мышечный тонус, гибкая».

Наряду со мной и Лебланом – третий здоровый человек в Греховодье. Она остановилась возле моего столика и улыбнулась:

– Ты, должно быть, племянница Мардж. Наслышана.

– Что бы там ни наговорил помощник Леблан, он преувеличил. Наверное.

Незнакомка рассмеялась:

– Я не его имела в виду, но теперь ты пробудила моё любопытство. Селия Арсено – моя тётя. И ей было что сказать после твоего воскресного забега во имя бананового пудинга.

Я чуть встревожено посмотрела на девушку:

– Ты же не откажешься меня обслуживать?

– Боже, нет! Я держусь подальше от всего, что происходит вокруг этих престарелых бандиток. Хоть это и расстраивает тётю. Она почему-то уверена, что раз я здесь работаю, то должна иметь влияние на Франсин.

– А это не так?

– На Франсин никто не имеет влияния, даже её муж. Тверда как камень и упряма как осёл. А ещё она великий мастер не ввязываться в городские разборки.

– Очень умно с её стороны, – проворчала я, думая, насколько приятными были бы последние три дня, держись и я подальше от городских разборок.

– Ох, совсем забыла о манерах! – Девушка протянула руку: – Я Элли.

Я пожала её ладонь. Было очень приятно и освежающе пообщаться с кем-то новым и таким непосредственным.

– Сэнди-Сью, – представилась я, изо всех сил стараясь не скривиться, – но все зовут меня Фортуной.

– Мне нравится.

– Спасибо. – Я указала на грязный стол: – А что там произошло? Кого-то не впечатлила еда?

– Нет, это мамочки. – Элли закатила глаза. – Они всегда приходят сюда с малышами, едва высадят старших детей у школы. Боюсь даже представить, на что похожи их дома.

– В какое время? – в ужасе уточнила я. – Хочу убедиться, что мы с ними не пересечёмся.

– Обычно около восьми, – рассмеялась Элли, – а уходят в девять. В любое время до и после опасаться нечего. К счастью, они в основном посещают только кафе и парк, так что избегать их довольно просто.

Я сделала мысленную заметку.

– Что ж, – продолжила Элли, – полагаю, мне лучше принять твой заказ. А то через пару минут у меня перерыв, и на смену выйдет повар Оскар. Он не очень-то доброжелателен.

Не знаю, что толкнуло меня на следующий шаг. Может, одиночество. Может, Элли просто показалась мне милой и явно не имела никаких особых планов на ближайшее время. Но, скорее всего, мой мозг решил, что от неё можно почерпнуть немало сведений о горожанах. В общем, независимо от причин… я пригласила её позавтракать вместе.

Элли снова улыбнулась:

– С удовольствием. Утром перед сменой я съела рогалик, но уже давно его переварила. Давай приму твой заказ, а когда всё принесу – поболтаем.

Она протянула мне ламинированную карточку, я глянула на меню завтрака и рассмеялась. «Главный грех дня», «Безгрешный», «Смертный грех», «Семь смертных грехов», «Создай свой собственный грех».

– А на ленч меню совсем другое, – заметила я.

– Ага, потому что ленч подаётся и по воскресеньям. А так как завтраков у нас в воскресенье нет, мы пользуемся случаем пощеголять столь дерзким меню. У Франсин жуткое чувство юмора.

– И отличный вкус в еде. Возьму-ка я «Семь смертных грехов».

Яйца, бекон, колбаски, бисквиты, соус, картофель-фри и блины. Закаляйтесь, артерии, закаляйтесь.

– Отлично. Вернусь через пять минут.

Я открыла книгу, полагая, что за это время успею пролистать несколько страниц. И как раз читала главу о взрывчатых веществах, когда Элли вернулась с полным подносом еды – на армию бы хватило. Она начала выставлять тарелки, и мой рот наполнился слюной.

– А на стол всё поместится? – спросила я.

– О, конечно. Правда будет похоже на фуршет, но влезет всё.

Вскоре на столе осталось только крошечное отверстие для бутылки кетчупа, которую Элли выудила из кармана передника.

– Ты не представляешь, какой это кайф, – сказала она, усаживаясь напротив, – позавтракать с другой незамужней женщиной моложе шестидесяти.

– Основываясь на впечатлениях последних дней, я тебя прекрасно понимаю.

Сунув в рот наколотые на вилку ломтики картофеля, я зажмурилась, наслаждаясь невероятно вкусным сочетанием приправы и лука. Затем сглотнула, выдохнула и только потом открыла глаза.

– Вам с картошкой не нужно уединиться? – с улыбкой уточнила Элли.

– Нет. Чувства к картошке я могу выразить публично, но вот когда доберусь до блинов… мы вернёмся к этому вопросу.

Она засмеялась: