Лук Будды (сборник)

В машине Эмили занервничала. Она закурила и, чтобы скрыть волнение, уткнулась в дорожную карту.

– Где мы? – спросила Эми.

– Между Витри и Бар ле Дюком.

– У меня бак пустой.

Она свернула к бензоколонке. Там одновременно заправлялись две машины – разбитый «форд»-пикап и «шевроле» с издевательскими номерами URNS.

– You are an ass, – прочла Эми вслух, открывая дверцу – Пока этот умник заправляется, я возьму нам пива. Через два часа станет нечем дышать. Ты какое любишь?

– «Бейсс», – рассеянно ответила Эмили.

– И чего спрашивала, да? – засмеялась Эми и ушла в помещение.

Первым освободился владелец «шевроле». Видя, что правое боковое стекло опущено, Эмили в два прыжка оказалась рядом, открыла изнутри дверцу и юркнула на переднее сиденье.

– Поехали! – выкрикнула она, наглея от собственной смелости и все же избегая встречаться взглядом с незнакомым мужчиной.

– Куда? – поинтересовался он после короткой паузы.

– В Париж, – сказала она с замиранием сердца.

–  Куда?  – переспросил он. – Ты знаешь, девочка, сколько отсюда до Парижа?

Девочка! Он назвал ее девочкой! Эмили не могла себя видеть и тем не менее почувствовала: она снова стала Эльжбетой… той, что пять лет назад убежала из дому.

Машина плавно тронулась с места. Мужчина повернул зеркальце так, чтобы получше разглядеть свою юную пассажирку. На вид ей было лет пятнадцать, от силы шестнадцать. Сразу видно, хуторская – тело крепкое, икры полные. Впрочем, смазливенькая. Большие серые глаза, чуть оттопыренная нижняя губка. И волосы красивые, с золотым отливом. Их бы еще отпустить подлиннее.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Эльжбета.

– Полька?

– Ага.

– Ага, – передразнил он. – Из дому сбежала?

– Нет! – в глазах ее промелькнул испуг. – Нет, что вы. Я просто так…

– Все вы просто так, – добродушно кивнул он.

Эльжбета стрельнула глазами в зеркальце. Мужчина показался ей интересным. Черная с сединой бородка, крупный нос – верный признак горячего темперамента. Если бы еще не такой старый…

– Есть хочешь? – спросил староватый мужчина, которому едва стукнуло сорок.

– Ужасно.

– Вот ответ честной девушки.

Он остановил машину возле симпатичного мотеля, похожего на огромную сыроежку. Процедура регистрации заняла полминуты. «Месье и мадемуазель Легран» – черкнул в книге бородач и получил ключи.

Оказавшись в номере, он запер дверь и, положив ключ в карман, ушел в ванную. Эльжбета стояла посреди комнаты. Ее бросало то в жар, то в холод. Она в гостинице! С мужчиной! То, о чем она так страстно мечтала, должно вот-вот произойти. Она скинула босоножки и нырнула под одеяло.

Мужчина вышел из ванны в плавках. Он был приятно удивлен, застав Эльжбету в постели. Она увидела, что он мохнат, как обезьяна, и еще успела заметить, что он надорвал блестящий целлофановый пакетик и, отвернувшись, сунул его в плавки. Он стащил с нее одеяло и нахмурился:

– Это что, шутка?

– Я подумала…

– А ты не думай, – весело сказал он, помогая ей стянуть через голову платье.

Из того, что произошло потом, Эльжбета запомнила только боль и потную ладонь, зажавшую ей рот.

– Ты полежи, – говорил он, одеваясь, – а я спущусь вниз, куплю нам что-нибудь поесть.

После его ухода она приняла душ и снова легла. Ее знобило. Она укрылась вторым одеялом и уснула, точно провалилась. Очнулась как от толчка: 4.45. Она проспала почти пять часов! Эльжбета кинулась к окну – бежевого «шевроле» на стоянке не было. Она мигом оделась, выглянула в коридор и, убедившись, что там никого нет, чуть не бегом устремилась к лестнице.

– Мадемуазель!

Она испуганно обернулась:

– Я?

– У вас в номере можно убрать? – спросила горничная.

– Да… спасибо… – залепетала она, спасаясь бегством.

Незаметно прошмыгнуть мимо портье ей не удалось.

– Мадемуазель Легран, вы уезжаете?

Она открыла рот, но так и не нашлась с ответом.

– Ваш отец сказал, что вы оплатите номер. У нас день проживания – семьдесят франков.

– Сколько? – у Эльжбеты округлились глаза.

– Семьдесят франков, – повторил портье. – Вы будете расплачиваться чеком или наличными?

Эльжбета пошла пятнами.

– У меня столько нет, – пробормотала она едва слышно.

– А сколько у вас есть? – насмешливо спросил портье.

– У меня? – переспросила она, оттягивая неизбежное.

В холл спустилась горничная. Она подошла к портье и зашептала ему что-то на ухо. Тот слушал, все время держа взглядом Эльжбету, и губы его растягивались в брезгливую складку. Вдруг он схватил ее за руку повыше запястья. Она и охнуть не успела, как уже очутилась в крошечной клетушке с угловым диваном.

– Платить будешь? – жестко спросил портье, тесня ее к дивану.

– Дяденька, у меня правда… – жалобно заскулила она, но он уже сделал знак горничной, охранявшей выход.

Та оставила свой пост, вплотную приблизилась к Эльжбете и начала ее обыскивать. Зашитые в пояс деньги были обнаружены почти сразу. Зубами перекусив нитку, горничная распорола шов, достала Эльжбетину заначку и быстро пересчитала засаленные бумажки.

– Сто восемнадцать, – сказала она, передавая деньги боссу.

– Это за постой, это за испорченные простыни… плюс налог. – Портье помусолил в пальцах несколько мелких купюр и передал их горничной, затем повернулся к Эльжбете. – Еще раз приведешь сюда клиента, сдам в полицию. А сейчас, так и быть, иди.

Эльжбета вышла из мотеля и поплелась к шоссе голосовать. Всем, кто останавливался, а таких было раз-два и обчелся, она упрямо говорила: «До Парижа». Через два часа ей сказали: «Садись».