Лук на подоконнике и верба под столом

Но на этом приключение не закончилось. Набрав нужное количество пресмыкающихся, мама села в самолёт и от усталости тут же заснула. Проснулась она от нездорового ёрзанья и шумного ропота граждан. Оказалось, что повешенная на впереди стоящее кресло авоська с пленницами соскочила на пол и все черепашки расползлись по салону. Маме не оставалось ничего другого, как начать охоту заново. Вновь собранная в авоську живность оказалась у нас дома. Девять черепашек благополучно нашли хозяев, а одну выклянчила я, и бедолага поселилась у нас в коробке размером с небольшой аквариум.

Теперь я представляю, каково ей было после степных просторов оказаться в нашем узилище. Тогда же радость обладания живым чудом парализовала мои эмпатические способности. Я, конечно, пыталась скрасить ей жизнь, принося с бульвара свежую траву и выгуливая её на газоне под нашим огромным тополем. Но живость характера моей подопечной и ее желание вести ночной образ жизни превратили наше совместное проживание в обоюдный кошмар. Рабыня коробки неистово скреблась в ней все ночи напролёт. Единственным выходом было выставлять её на ночь в коридор. Вскорости начались летние каникулы, и черепашка переехала к кому-то из маминых знакомых. Судьба явно не благоволила ей, так как зимой мы узнали, что, живя в новой семье без клетки, она заползла погреться за батарею и осталась там навсегда. Хозяева не сразу обнаружили пропажу, а когда спохватились, было уже поздно.

Сейчас всё моё существо вопиет против человеческого маразма – приручать и мучить диких животных ради собственного эгоизма. И сердце моё каждый раз сжимается, когда я вижу триумф этого идиотизма.

СОБАКА ТОШКА

Оптимистический пример слияния человека с животным с самого детства мне демонстрировали, как ни странно, две наши хабалистые соседки – мама Нина и доча Наташа. Несмотря на то, что их подопечный терьер по имени Тошка, размером с большую муху, всё время выказывал признаки «не жильца на этом свете», он был трогательно любим и заласкан ими.

Миниатюрное создание с мягкими, как бархотка, ушами постоянно дрожало всем телом. Его вечно слезящиеся глаза казались единственным доказательством его присутствия в этом мире, настолько всепоглощающе они заявляли о себе. Это были две непознанные планеты, безнадёжно тщившиеся описать свои бездны на никому не ведомом языке. С тех пор я опасаюсь смотреть в собачьи глаза, заранее отступая от этих затягивающих внутрь омутов.

Безупречная деликатность Тошки выдавала его даже не собачью, а какую-то эльфийскую природу. Он вообще походил на заколдованного балетного принца, настолько изящной и лёгкой была его походка со звонким цоканьем коготками по паркету. А редкий его тявк звенел хрустальным колокольчиком и испугать мог разве что колибри. Уважая тонкую натуру нашего общего питомца, все без исключения домочадцы делали вид, что Тошка – истинный хозяин квартиры.

Барышни-хозяйки поочередно носили его гулять, засунув за пазуху, и спускали наземь лишь на несколько мгновений для неотложных дел. Единственной угрозой благополучию нашего терьера была блажь хозяек, которые почему-то считали нужным таскать его пару раз в год на Трубную площадь смотреть салют. Одна из них прятала собачку между двух дородных грудей, так что наружу торчала лишь чёрная пимпочка носа, и мы шли вниз по бульвару. В те времена салют давали строго по расписанию. О частных салютах и помыслить было невозможно. Так что событие было эпохальным. На площадь заранее приезжали военная техника и грузовики со спецкомандой, стекалось множество людей. Сначала долго ждали в нетерпении, и только с первым залпом все выдыхали облегчённо: случилось. Учитывая близость орудий, грохот сотрясал все внутренности. Тошке при каждом выстреле прятали голову в пазуху, и мне до сих пор не ясно, как его напёрсточное сердце не разрывалось от этой жути. И как после такого надругательства он ни разу – даже от испуга – не покусился на хранящие его перси.

Но собаки – существа парадоксальной непостижимой и поражающей воображение преданности. Они точно присланы из других галактик, чтобы всё время смотреть людям в глаза и пытаться их вразумить.

ЗА ГРИБАМИ УТРОМ

Утро имеется в виду раннее, летнее, каникулярное, когда каждая минута сна есть компенсация за недоспанные часы школьных будней. Ничего слаще летней свободы от любых расписаний в детстве для меня быть не могло. И только поход за грибами мог нарушить нерушимое – спать, сколько хочешь. Парадокс заключался в том, что вечером ты выступал провокатором и подначивал домочадцев на грибную авантюру, а утром ты же бунтовал и хватался руками и ногами за стянутое одеяло, проклиная свою предприимчивость.