Лука

А вот еще декаденты, "формалисты", растлители жизни - я никогда не боялся их, пускай даже со всеми их обычными извержениями изощренного, массированного кощунства; гнезда их всегда на ураганах, на совершенных ураганах, ну они-то, может, и внесут в мир десяток сладких, взрывчатых, возмутительных зарядов (из строгих своих, известных, добросовестных потемок, из ожесточенных, глубоких, умственных мавзолеев), те, впрочем, похлопают, похлопают и иссякнут, не более, чем петарды или шутихи.

Высшее благо народам всегда доставляют их враги, безусловные враги, ибо только они поддерживают дух народов готовым и ко всем вечным ополчениям, а также и к любым беспрекословным, незамедлительным, самоотверженным походам. Бесприютность - суть высшее из развлечений человечьей души, единственно опаленной царственной искрой мгновенно вспыхнувшей, бесполезной и тягостной духовности в ней...

Мы не приходим в мир с убеждениями или с потребностью их; но они образуются сами собой из нашего опыта, или привносятся из окружения нашего, подобно ненужному природному мусору ветром, или не образуются вовсе, что еще более, несомненно, к лучшему. Из всех невероятных досужих умственностей убеждения - есть самые бесплодные и бесполезные, и это впредь должно быть всегда хорошо известным народам. А каждое из них это все есть отдельная, испещренная густо страница нашей известной неисчислимой всенародной идиотии.

(Я и потом еще, Лука, говорил что-то, многое из которого мне вспоминается теперь отдельными тезисами, довольно разрозненными и не дающими представления о связном движении моей хотя и поспешной, но взвешенной и строгоразмеренной, неуклончивой, утонченной мысли.)

... посреди всего благонравного кошачьего стада март - есть, известно, особенная пора, и более всего ему приносится претензий по части ущерба общественной морали; и я не спорю здесь с устоявшимся мнением, я признаю справедливость его, и, следовательно, я не всякие в жизни суждения опровергаю, хотя некоторые, может быть, и мечтали меня представить ниспровергателем основ. Иногда оказываются сходные направления как в мире животном, так и в небезызвестном нам волнующем человеческом мире, сопоставление которых позволяет вернее и пристальнее судить о каждом из тех...

... все потомство должно происходить от скота, ибо, если кое-где заведется вдруг чрезмерно совершенства в мире, так для чего же тогда быть там вообще эволюции?! Совершенно не для чего. Стремление еще - пожалуйста, пускай оно будет, но готового много не надо. Так вот и тепловые машины, известно, не особенно-то сами работают в тепле...

... нам хорошо известны радость ребенка, открывшего для себя несколько новых "умных" слов и счастливо перебирающего их по своему неглубокомысленному детскому произволу, и благонамеренная строгость отца, который - пусть даже самый посредственный из всех, самый равнодушный осуществляет все же над тем обучение его связи с миром, иногда даже с самыми зловредными сторонами мира. Цель всякого отцовства - презрение, и никакие благодарности чад не должны отвращать нас от таковой.

... все мифы должны быть теперь хотя бы хорошо сделанными, если уж они пока еще - несомненное и неизбежное, необходимое благо народам. А их сплетение и взаимодействие - оно совершенно составляет и все наше единственное знание о жизни, и им самим - каждому назначено свое существование, свое затмение и своя слава...

... немного, разумеется, имеют значения различия между людьми. В силу своеобразия восприятия я ценю только вечное, в земле же, известно, заносчивый неотличим от мягкотелого или кающегося...

... подобно всяким натурам, до некоторой степени мечтательным, он жил двойственной жизнью; отдаленный неясный вымысел для него иногда заменял реальность, связь же с реальностью у него держалась на остатке душевных возможностей его, и осуществлял он ее скверно и порой с неохотой. Это бы состояние угрожало в нем развиться до уровня небывалой, неестественной, мертвящей отстраненности, если бы не некоторые события, так сказать, значительно надвинувшие на него реальность и подавившие и вытеснившие прежде им владевшие мечтания... (я и сам не помню, о ком это я говорил последнее; может быть, о вас, Лука, хотя вы и совершенно не похожи на обрисованный мною образ) ...

... известно, что из семян безверия произрастают только древеса скорби. Это очень плодовитые, необходимые древеса...

- Честное слово, - вдруг говорит один из сидящих передо мною субъектов, угрюмо не поднимая глаз на меня и прерывая совершенно на полуслове мои речи, - честное слово, он, кажется, серьезно добивается, чтобы мы теперь сердито прицыкнули на него.