Лука II (ЛП)

отвела ее от открытых французских дверей, которые были занавешены для

их открытия, в конец очереди, где формировались подружки невесты.

— Ты справишься.

Однако ободряющие слова лучшей подруги не успокоили ее желудок.

— Нет, не справлюсь, — прошептала Хлоя в ответ, пытаясь удержать в

желудке то немногое, что она смогла съесть сегодня.

— Правда, не хочу.

— Да. Ты. Хочешь, — заверила ее Элль, остановив их в конце очереди.

— Я споткнусь.

Элль хихикнула и, сжав ее руку, отпустила, зная истинную силу своей

лучшей подруги.

— Нет, это не так.

О Боже...

— Меня сейчас вырвет, — предупредила она, положив руку на живот.

Мария соединила свою руку с рукой, которую только что освободила

Элль.

— Если вырвет, просто поверните голову так, чтобы ничего из этого не

попало на меня. Погладив уложенные светлые локоны, она бросила на нее

угрожающий взгляд.

— Я слишком хорошо выгляжу, чтобы быть покрытой рвотой.

Хлоя почувствовала, как ее губы задрожали от смеха при мысли о том, что Мария может выглядеть как угодно, но только не великолепно, даже

покрытая рвотой. Эта мысль успокаивала ее нервы, пока не началась паника, когда очередь начала двигаться. Она не сдвинулась с места, когда Мария

попыталась подтолкнуть ее вперед, не в силах заставить свои ноги двигаться.

Что происходит? Что я делаю? Это безумие! Неужели я

действительно собираюсь выйти замуж?

— Если ты не начнешь двигаться, Лука подумает, что ты не хочешь

выходить за него замуж. Обычный слишком сладкий тон Марии исчез.

— Так ты хочешь испортить самый счастливый день в жизни моего

брата?

Нет. Она вздохнула. Хлоя не хотела портить день Луки, или свой, или

всего мира, если она не пойдет к алтарю, где растут цветы.

Держась за руку Марии изо всех сил, она начала идти, чувствуя, что

вот — вот...

— Будет трудно отдать мою протеже. Просто запомни все, чему я тебя

учила, — шептала Мария, когда они направились к занавешенным

французским дверям.

— Всегда заставляй его мыть посуду после ужина.

С каждым шагом Мария давала ей очередной совет.

— Держи его начеку...

Еще один шаг.

— И притвориться, что он забыл что — то важное, и заставить его

просить прощения.

Еще один шаг.

— Когда ты на него разозлишься, закажи еду на вынос. Это заденет его

за душу. Слезы уже застилали ей глаза, когда они подошли к занавешенной

двери, Хлоя обняла Марию и поцеловала ее в щеку, прежде чем им пришлось

пройти через нее.

— Спасибо тебе, Мария. После того как мои родители... Она

запнулась, вспомнив о своих отце и матери, которые не так давно погибли в

результате трагического взрыва газа. И хотя они никогда не заботились о ней

так, как должны были бы, все равно было немного грустно, что родителей

нет рядом.

— Ты просто облегчил мне жизнь без семьи.

— Ты всегда была членом семьи Карузо, Хлоя. Мария мило

улыбнулась и подмигнула.

— Теперь это станет официальным.

— Именно так, — раздался глубокий голос за ее спиной.

Повернувшись, она посмотрела на отца Луки.

Только после того, как Данте получил одобрительный кивок Марии, он

протянул руку.

— Хлоя, не окажешь ли ты мне честь исправить ошибку и проводить к

алтарю одну из моих дочерей?

Переполненная радостью от того, что он спросил, она все же

посмотрела на Марию, ища ее одобрения.

Мария все еще улыбалась, но теперь в ее глазах стояли слезы. В них не

было ни капли ревности, только полная самоотверженность и счастье перед

тем, как Мария прошла через занавес к алтарю и заняла свое место.

Улыбаясь своими блестящими глазами, Хлоя взяла сильную руку

своего будущего свекра.

— Конечно.

— Спасибо, — хрипло произнес Данте, похлопывая ее по руке и

отдавая ей все свои силы.

И с этими словами Хлоя сделала последний глубокий вдох, все больше

опасаясь, что не оправдает ожиданий Луки о том, как он хотел бы, чтобы она

выглядела в день их свадьбы.

Когда занавес открылся, сине — зеленые глаза Луки встретились с

драгоценными серыми глазами, которые он полюбил всем сердцем с того

момента, как впервые увидел ее.

Не было слов, чтобы описать красоту Хлои. Ничто не могло сравниться

с ней на этой земле. Она была столь же изысканна, сколь и редка. Об этом

свидетельствовали ее фарфоровая кожа, длинные шелковистые черные

волосы и шрамы, которые она уже не пыталась скрыть. Но, как бы то ни

было, именно внутренняя красота была ее самой притягательной чертой.

Каждый день он поражался ее красоте, но сегодня, когда солнце ярко

светило, а сад был в полном цвету, когда она шла к алтарю, она выглядела

неземной. Платье, в котором она вышла за него замуж, было таким же

изысканным, как и она сама, но от бесконечной фаты, усыпанной

миллионами белых роз, у него помутилось в глазах.

Он чувствовал свою мать здесь, когда смотрел на нее, когда вдыхал

запах цветов, когда ощущал прикосновение ветра к своей коже, когда

смотрел на изумрудно — зеленые платья и акценты, которые Хлоя выбрала

под цвет глаз своей матери. Как и говорил стоявший за его спиной

священник, она горда.

Его отец тоже не скрывал своей гордости, когда шел отдавать ту, кого