Лука (ЛП)

— Тебе понравилось? — спросил он, снова приближая пламя и снова зажигая тот же узор. Только на этот раз он прогорел гораздо быстрее.

— Да, — вздохнула она, когда пламя исчезло.

Вместо того чтобы снова поджечь его, он взял влажную ткань и вытер мусс. Затем он нарисовал муссом еще большее сердце на ее животе. Верхние изгибы сердца были ближе к ее тяжелым грудям, а нижняя точка лежала на ее бритой киске.

— Теперь ты доверяешь мне, дорогая? — Его зеленые глаза вспыхнули, пока он вертел зажигалку в пальцах.

— Всегда, — повторила она без колебаний.

Пламя приближалось, и она уже чувствовала, что практически задыхается. Когда узор в форме сердца охватило пламя, ее голова откинулась назад, прислонившись к стеклу. Она застонала, когда пламя лизнуло ее бедра.

Святое…

Лука продолжал, поджигая мусс снова и снова, пока он не перестал гореть.

Ее сердце бешено забилось, когда Лука вытерся, позволяя холодному влажному полотенцу задержаться на ее разогретой коже. Затем он включил воду после того, как переставил сопло, и подождал, пока оно нагреется, прежде чем вернуть его в нормальное положение.

Внушительное тело Луки приблизилось к ней. Он поднес руку к ее волосам, освобождая завязку и позволяя ее волосам дико рассыпаться. Затем он скользнул рукой вниз к одной из ее больших грудей, большим пальцем стер струйку воды, попавшую на сосок.

— Тебе все еще нравится это после того, как я поджег тебя?

— Да... — Ее тело стало податливым под его руками. — Я не боюсь ничего из того, что ты со мной делаешь.

— Дорогая... — Он накрутил мокрую прядь ее волос на палец. — Это опасные слова для меня. — Он потянул темную прядь вниз, заставляя ее опустить голову и посылая ей безмолвное сообщение.

Серые глаза Хлои увеличились, когда она уставилась вниз на его увеличившийся член.

— Ты уверена, что хочешь доверять мне? Я никогда...

— Я рискну.

Лука застонал, когда она опустилась на колени и взяла его возбуждение в руку, неумело поглаживая его длину. Он смотрел на нее свирепыми глазами, когда она наклонилась ближе.

— Ты убиваешь меня, дорогая, — сказал он ей на грани рыка.

Прикусив губу, она начала дергаться, но его хватка на ее волосах остановила ее.

— Не смей останавливаться. — Низкий рык наконец-то вырвался наружу. — Открой рот.

Она робко открыла рот и приняла его внутрь. Это было самое прекрасное, что только можно себе представить, видеть, как она доставляет ему удовольствие. Видно было, что Лука думает о том же, глядя на нее напряженными глазами. Она очистила его мир от уродства, как тогда, когда он впервые взглянул на ее лицо со шрамами, лицо, отражавшее шрамы, которые он носил в своем сердце из-за матери.

Лука начал медленно, давая ей время привыкнуть, прежде чем он не сдержался и начал впиваться в ее рот быстрее. Возникшие внутри него чувства были настолько сильными, что ему пришлось выдернуть себя из ее рта, боясь, что он кончит.

Желание и потребность быть внутри нее были очевидны на его лице, когда его руки перешли к ее попке, приподнимая ее, пока он не поместил свое возбуждение туда, куда хотел. Затем, когда он прижал ее к стеклу и одним толчком глубоко вошел в нее, она вскрикнула, чувствуя себя на грани удовольствия и боли.

— Лука!

Толкаясь в нее, он ничего не сдерживал, отдавая ей всего себя.

Его грубость и жестокость напугали ее, но лишь немного, поскольку она позволила бугимену взять от нее все, что он хотел. Он слишком долго голодал, а она хотела еще увидеть темноту.

— Сильнее... – стонала она.

Лука накрыл ее рот своим, проникая языком, а его твердый член все сильнее погружался в ее спазмирующий центр. Затем он прикусил ее нижнюю губу и медленно отстранился, пока не отпустил ее.

— Это то, чего ты хочешь, дорогая?

— Быстрее... — стонала она, когда оргазм начал захватывать ее тело, погружая ее в прекрасный кошмар.

Бугимен сдержал свое обещание, когда она начала умолять его не останавливаться.

Он отправлял ее в прекрасную темную бездну снова и снова, пока прекрасные кошмары один за другим не заменили кошмары дьявола.

 

Пятьдесят

Цепи, которые держали их души

 

Лука сжал в объятиях ее бессознательное тело. Он не мог отвести взгляд от ее лица с того момента, как она заснула.

Его убивало то, что ему пришлось усыпить ее. То, что он собирался с ней сделать, убивало его. Она еще долго не поймет, что он должен был сделать это, чтобы спасти ее и освободить души ее и своей матери.

Сев на кровать, он прижал ее к себе еще немного. Это был последний раз, когда он мог прикоснуться к ней в течение долгого времени.