Лука Витиелло

Если я действительно хотел добиться успеха в отталкивании моей молодой жены, я определенно использовал неправильный подход. Черт.

Ария подарила мне эту улыбку, эту чертову улыбку.

— Спасибо.

Я подавил желание наклонить голову, и поцеловать этот сладкий рот.

— Покажи своей сестре ее комнату, и затем мы можем поесть. — Я не стал ждать ее реакции. Вместо этого я перешел на кухню, где Марианна творила свою кулинарную магию.

— Лука, — сказала она с оживленной улыбкой, затем проверила ягненка.

Я потянулся за одной из половинок жареной картошки, плавающей в море оливкового масла и розмарина. Марианна оттолкнула мою руку, цокнув языком.

— Не раньше ужина, — упрекнула она по-итальянски.

Мои брови поднялись, и, выдержав ее взгляд, я взял картофелину и положил ее в рот. Она покачала головой. Эта чертова штука обожгла мне язык, но восхитительный вкус стоил боли.

— Как твоя девочка?

— Хорошо, — сказал я.

Она покачала головой.

— Она слишком красива, чтобы так часто оставаться одной.

— Марианна, — предупредил я.

Мне нравилась Марианна, и я знал ее всю свою жизнь, но я не позволю ей вмешиваться.

Она вздохнула и снова повернулась к ягненку.

Лифт начал подниматься, затем остановился на нашем этаже. Я нажал на кнопку, отпирающую дверь, и через мгновение они открылись.

Маттео вышел, как модель с подиума. Его глаза осмотрели пентхаус и, когда он не заметил свою новую одержимость, его раздражающая улыбка исчезла.

Он подошел ко мне и мимоходом схватил картофелину с розмарином. Марианна попыталась ударить его деревянной ложкой, чего не делала со мной, но Маттео развернулся и оказался вне ее досягаемости.

— Не знаю, почему я терплю вас, двух наглых мальчишек.

— Потому что ты не можешь устоять перед нашим обаянием, как остальные дамы. — сказал Маттео с дерзкой усмешкой. — Хотя грубое обаяние Луки действительно оставляет желать лучшего.

Марианна что-то пробормотала себе под нос. Она была благодарна, когда я попросил отца, чтобы она была моей и Маттео служанкой. Марианна всегда боялась отца, но никогда не могла перестать работать на него. Он бы ей не позволил.

— Почему бы вам не сесть за стол и не мешаться мне? — сказала Марианна.

Мы с Маттео направились в столовую.

— И?

— И что?

— Как она выглядит?

Я поднял брови, когда мы подошли к столу.

— У нее все то же стервозное лицо.

Маттео усмехнулся, будто это была лучшая новость, которую он мог себе представить.

— Ты действительно думаешь, что жениться на ней хорошая идея? — я попробовал еще раз. Я не мог перестать надеяться, что Маттео придет в себя.

Раздались шаги, затем Ария и Джианна вошли в комнату.

Джианна заметила моего брата и скорчила гримасу, будто учуяла что-то гнилое.

— Что он здесь делает?

Как мазохистского мотылька, его тянуло к ее огненной стервозности. Он подошел к ней и поцеловал руку.

— Рад снова видеть тебя, Джианна.

Я закатил глаза на его выходку.

Джианна отдернула руку.

— Не трогай меня.

Глаза Маттео вспыхнули от нетерпения. Я знал этот взгляд. Мне придется внимательно следить за этими двумя. Они уже целовались. Мне не нужен был еще один обмен телесными жидкостями, пока девушка находилась под моей защитой.

Мы все заняли свои места, Маттео напротив меня и рядом со своей будущей женой.

Ария наблюдала за ними, слегка нахмурившись, очевидно, так же обеспокоено, как и я, и она даже не знала об их предстоящей свадьбе.

Вошла Марианна, подавая жареную баранину, картофель с розмарином и зеленую фасоль. Ее лицо смягчилось, когда она похлопала Арию по плечу. Что такого было в Арии, что заставляло людей становиться мягкими?

— Почему ты раздавил горло тому парню? — спросила Джианна, когда мы закончили есть.

Ария замерла, прежде чем повернуться ко мне. Я откинулся на спинку стула. Это история, которую я рассказывал бесчисленное количество раз в своей жизни.

— Давай. Это не может быть настолько большим секретом. Ты из-за этого получил свое прозвище, — насмехалась Джианна, в ее глазах был очевидный вызов, но я не был Маттео и не так легко поддавался на приманку.

Маттео усмехнулся.

— Тиски — хорошее имя.

— Я ненавижу его, — сказал я.

Как будто этот момент определил меня. Я убивал более жестоко, и все же все помнили только один гребаный день.

— Ты заработал его, — сказал Маттео. — Теперь расскажи им историю, или я это сделаю.

— Мне было семнадцать. У нашего отца много братьев и сестер, и один из моих кузенов поднялся в иерархии мафии вместе со мной. Он был на несколько лет старше и хотел стать капо. Он знал, что мой отец выберет меня, так что пригласил меня в свой дом и попытался воткнуть мне нож в спину. Нож только украсил мою руку, и когда я получил шанс, то обернул руки вокруг его горла и задушил его.

— Почему ты его не застрелил? — спросила Джианна.

— Он был семьей, и раньше было традицией, что мы кладем наше оружие, когда входим в дом члена семьи. Больше нет, конечно.