Лука

Я сидела в машине молча, рассматривая ночь за окном, улицы и кипящую жизнь на них, незнакомых беззаботных людей, гуляющих и рассматривающих витрины магазинов, общающихся с друг другом, наслаждающимися этим миром. Москва не ложится спать ни на секунду. Краем уха я слушала разговоры Луки по телефону, его жесткие приказы и наставления. Энергетика дьявола давила и раздавливала интонациями и голосом, он уничтожал их на расстоянии за сегодняшний промах.

Я видела, как они приклонялись ему, переполненные уважением и страхом. Никто из них не сомневался, что он превосходит их морально и физически. Он был огромным, сильным и словно ничего не чувствовал, и это было страшно. Он был дьяволом.

Я ненавидела его за унижение, которому он подверг меня; поставил на колени и заставил подчиниться ему. Я ничего не забыла и не верила, что люди меняются. Лука Гроссерия не душка. Но эта ненависть постепенно растворялась в необъяснимом желании чувствовать его рядом, находится под его защитой и желании получать его ласку. Дьявол подчинял меня своей воле. Я цеплялась за воспоминания, напоминая себе, кто передо мной, что это плохой жестокий человек. А потом сознание мне показывало разгоряченную меня в отражении зеркала в его руках, такую маленькую на фоне этого монстра. И как он взял меня на руки, поднимая с машины, в разорванной футболке и разбитым носом. До этого расправившись со всеми моими обидчиками. Во мне боролись противоречивые чувства.

И вот уже несколько дней я ерзаю, как на расколенных углях, потому что в его присутствии между ног постоянно влажно, и стоит мне только увидеть его татуированную загорелую руку, представить ее на моей белоснежной коже, как меня бросает в пот. И не оставляет постоянное чувство неудовлетворения после его ласк в ванной… Дьявола наказание начало разъедать меня. Я откинулась, мысленно застонав. Раньше я никогда не испытывала такое влечение к мужчине.

— У тебя что-то болит? — хмуро спросил Лука, поворачиваясь ко мне. Значит стонала я вслух. Кровь тут же подступила к лицу, заливая краской шею и лицо, выдавая меня с потрохами, обнажая мои сокровенные мысли перед ним. Потому что на лице моего мучителя тут же отобразился блеск прозрения, а глаза сузились и посмотрели на меня уже с дымкой нескрываемой похоти. Не выдержав эту битву, я развернулась к окну, делая вид, что ничего не произошло. Но он знал, дразнил меня… И это было отвратительно.

Мы приехали в гостиницу в самом центре города, перекрытую практически полностью охраной Луки. Я видела их повсюду: на стоянке, ресепшене, у лифтовых и на этаже. В одинаковых костюмах с одинаковыми стрижками они расхаживали с рациями, осматривая каждый сантиметр территории. Как администрация гостиницы позволила такое? Они же распугают всех гостей!

— Это моя гостиница. — пояснил Лука, снова прочитав мои мысли. Я даже потерла шею, проверяя-нет ли там импланта, который передает ему мои чувства и мысли.

Люкс, в котором нам предстояло жить, был на самом последнем этаже, и к нему вел отдельный лифт, перед входом в который, часть охраны осталась в коридоре. Мне было неуютно передвигаться при таком пристальном наблюдении, я то и дело, что врезалась и спотыкалась.

Номер был очень просторным и светлым, состоящим из нескольких комнат в современном стиле. Ничего вычурного и лишнего. Я сняла куртку и аккуратно повесила ее в шкаф, сняв с себя также кроссовки.

Из окна открывался потрясающий вид на Москву, даже вдалеке виднелись цветные купола Василия Блаженного, больше напоминавшие рожки мороженного, чем церковную архитектуру. Я прижалась лбом к холодному стеклу окна, выдахая на него, чтобы оно запотело.

— Хочешь выпить? — его хриплый голос был у самого уха. Он бесшумно передвигался, как хищник на охоте. По шее тут же пробежали мурашки от его дыхания.

— Я бы выпила джина.

Лука открыл бар и стал изучать запасы алкоголя, прижимая ухом телефон.

— Принеси лед и спрайт. И притащи еще сыра, оливок, два стейка медиум. И чтобы не дольше пятнадцати минут.

Я уже и забыла, что он все обо мне знает, включая предпочтения в выпивке. В его досье на меня и не такое есть. А еще было странно находиться с ним в номере, как с обычным смертным человеком, выпивая и кушая, обсуждая земные дела.

Себе он даже не стал наливать, начал выпивать виски прямо из бутылки с горла, не закусывая. Я села в кресло у окна, поджимая ноги. Сердце стучало. Что будет дальше? Мы никогда не были вдвоем долго в одной комнате, и от этой мысли все будоражилось и мешалось в предвкушении запретного и страха неизвестного.

— Ты дрожишь. Выпей. — скомандовал он, располагаясь напротив меня в кресле. Он занял непринужденную дразнящую позу с широко разведенными ногами, намекающую на его мысли.

— Я не пью чи… — на середине речи поперхнулась от его взгляда, говорившего, что он, итак, это знает без меня. И он сказал пить. Сегодня не хотелось с ним спорить, протянула руку и отпила чуть-чуть, морщась. Алкоголь окутал желудок, обжигая его и смешиваясь с остатками шампанского внутри, тут же опьяняя. Озноб стал проходить. — Кто это сделал?