Лукашенко. Политическая биография

Лукашенко же терял все. Куда ему деваться? Возвращаться в совхоз? Но даже там подвергнутому унизительной процедуре импичмента президенту не нашлось бы места. А переизбраться во второй раз ему при всей его всенародной популярности просто не дали бы218. Да Лукашенко и сам хорошо понимал, что бы он на их месте сделал с проигравшим оппонентом и с каким удовольствием219.

Нет, Лукашенко просто не мог позволить себе проиграть! Он обязан был победить, мобилизовав всю свою волю и энергию.

И эта его энергия передавалась чиновникам, работавшим в структурах исполнительной власти. Они видели перед собой игрока, способного на все. Это вам не старчески вялый Шарецкий. К тому же с Лукашенко уже свыклись, знали, чего от него ожидать, а что сделает новая власть — еще неизвестно.

И потом. Если не с ним, то куда? В оппозицию? А что чиновнику делать в оппозиции? Хотя парламент и сделал все возможное, чтобы уговорить правительство встать на защиту конституционной законности. Но, как уверяет Василий Леонов, «тему референдума мы в правительстве не обсуждали»220.

Его поправляет министр труда Александр Соснов: «Однажды из Администрации поступает распоряжение: явиться в какой-то штаб (это происходило в Минсвязи). Мы туда пришли. Оказалось, что это штаб по подготовке референдума. Там проводили какой-то "мозговой штурм", заслушивали какие-то предложения — что делать, откуда, что и как и т. д. Потом распределили: кого за каким регионом закреплять. Лично мне достался Гомельский район. Я должен был проехаться по району, посмотреть уровень подготовки к референдуму: проверить настроения людей, поговорить с руководством и выяснить, что они себе думают, как думают проводить референдум.

Я съездил в командировку несколько раз и понял, что нужное президенту решение будет. Все было готово: местные власти готовы, местные вертикальщики настроены в "нужном" направлении, никаких сомнений ни у кого. И даже это известное голосование "да-да-да-нет" — кажется, так звучало, не помню — уже у всех было на слуху, как пионерская речевка221. Поэтому мне просто стало страшно».

За что боролись?

Чего же хотел Лукашенко?

Прежде всего, избежать импичмента. Для этого требовалось максимально усложнить процедуру отрешения президента от власти, обеспечив себе контроль за всеми, кто в ней должен участвовать. Поэтому по новой Конституции президент персонально назначает половину членов Центризбиркома, половину судей и председателя Конституционного суда. Доверять назначение оставшихся судей депутатам, непосредственно избираемым народом, Лукашенко тоже не рискнул и придумал верхнюю палату парламента — Совет Республики.

Члены Совета Республики избираются депутатами региональных советов под контролем исполкомов, а восемь членов Совета лично назначает президент.

Собирается Совет Республики два раза в год по указу президента, как и нижняя палата парламента, Палата Представителей, а потому возможности строить козни у депутатов обеих палат крайне ограничены.

Не захотел Лукашенко и делиться с парламентом реальной властью, в частности, контролем за деятельностью правительства. Если по Конституции 1994 года президент согласовывал с Верховным Советом назначение и отставку премьер-министра, его заместителей, «силовиков», министров финансов и иностранных дел, то после референдума согласовывать будет нужно только кандидатуру премьера, причем его отставка согласия парламента уже не требует.

Лукашенко отнял у парламента и право контроля, ликвидировав подчиненную Верховному Совету Контрольную палату и подчинив себе прокуратуру и специально созданный Комитет государственного контроля.

В руках у президента оставалось и такое мощное оружие, как угроза распустить парламент.

Таким образом, так называемая «конституционная реформа 1996 года» на деле свелась к уничтожению существовавшего баланса ветвей власти, к изъятию из Конституции тех норм права, которые могли бы привести президента к потере власти222.

А чтобы свалить ответственность за попытку коренного пересмотра Конституции на депутатов, им подбросили мысль: вынести на тот же референдум альтернативный проект Основного Закона, ликвидирующий президентский пост как таковой.

И депутаты — «купились»!

Теперь руки у Лукашенко были полностью развязаны. Он всегда мог сказать, что сотрясает основы конституционной законности в стране не только он, но и парламент.

У каждого своя «свадьба»

Но даже раскрутив маховик референдума, Лукашенко не был спокоен. Он чувствовал внутреннее сопротивление государственного аппарата. Чиновники ведь сродни шелковичным червям: прясть свою пряжу они могут только в мягком и спокойном коконе.

Их мало интересовал текст выносимой на референдум Конституции, их волновало другое — сохранение хоть какой-то стабильности. С одной стороны, им не хотелось импичмента президенту, за которым следовала бы перекройка всего состава правительства. С другой стороны, и без парламента жить не хотелось, поскольку он тоже был «ветвью» и худо-бедно обеспечивал баланс. Никому не хотелось ломок и потрясений.