Лукиан Самосатский. Сочинения

25. Они со всезнающим видом наболтали в ответ всякого излюбленного ими вздора: будто предстоят большие перемены, город будет охвачен беспорядками и народными волнениями, войска потерпят поражение от неприятеля. Возмущенный всем этим, вспыхнув от гнева, как дубовая ветка в окне, я пронзительно крикнул им: "Вы, одержимые! Не слишком-то подымайте ваш голос, не очень зубы точите против мужей львино-храбрых: вся их жизнь — в мече и копье и в шлеме с белой гривой. Пусть на ваши собственные головы все это обрушится за то, что вы гибель накликаете на свое отечество. Не в заоблачных странствиях вы этого наслушались, не усидчивостью ученой постигли. А если пророчествам и предсказаниям всяких крикунов поверили, то это вдвойне говорит о вашем невежестве. Все это — выдумки старых баб и детские сказки! Только женская голова способна заниматься подобными вымыслами!"

26. Триефонт. Что же они на это ответили, любезный Критий, вместе с волосами и мысли свои и всякую рассудительность остригшие?

Критий. Все это они мимо ушей пропустили и укрылись за хитрую выдумку. Они заявили: "Десять раз мы встречаем солнце, пребывая без пищи, и во всенощных бдениях, среди песнопений, видим такие сны".

Триефонт. Ну, а ты что? Важное ведь они сказали и способное в тупик поставить!

Критий. Не беспокойся, я себя не уронил, возразил им наилучшим образом. "Так в городе и болтают про вас, — сказал я, — что, когда грезите, тогда это все вам представляется". Они, осклабившись, отвечали: "Ну, положим, не в постельке посещают нас видения". — "Раз это верно, — сказал я, — значит вы, небесные путешественники, все-таки не достаточно основательно исследовали грядущее, но, поверив в свои сновидения, болтаете о несуществующем и несбыточном. Не понимаю, как вы можете нести такой вздор, доверяясь снам; притом всем прекрасным вы гнушаетесь, а находите радость в самом отвратительном, не извлекая из этого пренебрежения к прекрасному никакой для себя пользы. А потому бросьте вы эти нелепые призраки, эти злые советы и пророчества, чтобы не послал вас бог ко всем воронам за то, что вы призываете несчастье на родину и лживыми речами предвещаете недоброе".

27. Все присутствующие с полным единодушием стали усиленно бранить меня. Если захочешь, я повторю тебе и эту брань, которая сделала меня безгласным, как каменный столб, покуда твоя спасительная беседа не разрушила моего окаменения и не превратила меня опять в человека.

Триефонт. Молчи, Критий, не растягивай этой чепухи. Разве не видишь, как вздувается мое чрево, как я беременею. Словно бешеной собакой, укушен я твоими речами. И, если я не успокоюсь, выпив какое-нибудь дающее забвение снадобье, все это, засев в моей памяти, больших бед наделает. Итак, довольно, помолись лучше, начав с «Отче», поставив в заключение преславную песнь.

28. Но что это? Никак Клеолай, широко шагая, поспешно идет и приближается к нам? Окликнем его, как ты думаешь?

Критий. Окликнем, конечно.

Триефонт. Клеолай! Не пробеги мимо, не обойди нас. Иди сюда и будь здоров. Нет ли у тебя чего-нибудь рассказать нам?

Клеолай. Будьте вы оба здоровы, достойная пара!

Триефонт. Но что за спешка? Ты совсем задыхаешься: какие-нибудь новые события произошли?

Клеолай. Пала крикливая древняя кичливость персов

И Суза, славный город,
Близка к паденью Аравийская земля.
Рука могучего властителя — над ней!

29. Критий. Это значит, что теперь, как и всегда, божество не забывает добрых, но возвеличивает их, ведя к лучшему. Мы же с тобой, Триефонт, обрели прекраснейшую участь. Я был озабочен вопросом, что оставлю я после смерти по завещанию своим детям. Тебе ведь известна моя бедность не меньше, чем мне — твоя. Но теперь хватит моим детям и того, что они будут жить в дни правления нашего императора. Богатство нас не оставит, а дикое племя не будет наводить на нас трепет.

Триефонт. И я, Критий, оставлю в наследство детям счастье видеть гибель Вавилона, порабощение Египта, сынов Персии, встретивших день рабства, прекращение скифских набегов, а там, конечно, и отражение их от наших границ. Мы же, обретя в Афинах Неведомого бога, преклонимся перед ним и, простерши руки к небесам, возблагодарим его за то, что он удостоил нас стать подданными такой державы. А другие — пусть себе болтают. Мы лишь скажем о них, словами пословицы:

"Что до того Гиппоклиду?"

АЛЕКСАНДР, ИЛИ ЛЖЕПРОРОК

Перевод Д. В. Сергеевского

1. Может быть, мой дорогой Цельс, ты думаешь, что описать жизнь Александра, обманщика из Абонотиха, его выдумки, проделки и предсказания и прислать тебе в виде отдельной книги — задача маленькая и легкая?