Лукинский фактор

Выйдя в гостиную, обнаружил там отца Варфоломея, тихо посапывающего в кресле. Не став его будить, прошёл на кухню, где увидел Прохора, наворачивающего щи.

– Где маменьку положили?

– В спальне, на кровати. Уже бабы обмыли да обрядили. К вечеру гроб сколотят, так туда и положим. В часовенку снесём.

– А где Аристарх Мефодиевич?

– К больному в Бронницу вызвали. На пролётке приказчик купца Прохорова приезжал. Обещали к обеду вернуться.

– Сообщили родственникам да знакомым?

– С утра ещё отправил конных в уезд да по знакомым.

– Хорошо. Скоро ли обед?

– Обед давно готов. Ждали, когда вы встанете.

– Через полчаса и подавайте. А пока отца Варфоломея разбуди. Я на улицу, на солнышке похожу.

Июньское солнышко ласково светило из-за пушистого облачка, непонятно как появившегося в небе. Было жарко. Комары зудели на все лады, мухи кружились вокруг Петра Ивановича, невольно вспомнившего Пушкина:

Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.

«Но как хорошо быть молодым! Когда ничего не болит, когда полон сил и желаний, когда впереди вся жизнь! Я ещё до конца не осознал, какой шанс получил на старости лет: прожить ещё одну жизнь!» – размышлял Пётр Иванович, прогуливаясь по зелёной траве, покрывавшей двор усадьбы.

Глава 7. Встреча

26 июня 1892 года (по старому стилю)

Два следующих после катаклизма дня пролетели для попаданцев мгновенно. Дел было – непочатый край.

Алексей и все мальчики занимались приведением в порядок снастей, оставшихся после деда: удочек, спиннингов, донок. Была найдена даже «люлька» – такая квадратная сетка, прикреплённая к концам крест-накрест расположенных упругих металлических арматурин, соединённых в центре и за это место спаянных с длинным шестом. «Люлька» с берега на длину шеста опускалась на дно, и через некоторое время вынималась из воды с застрявшей в сетке рыбой. Небольшой бредень также был найден и починен.

На их попечении была также пластиковая лодка, старая «Ладога». Прежде чем спускать на воду, надо было привести её в порядок: пластиковые борта кое-где потрескались, их надо было залепить стеклотканью, пропитанной эпоксидкой, покрасить деревянные сиденья и отремонтировать мостки. Провести ревизию лодочного мотора. У деда был трёхсильный подвесной мотор «Меркурий», подаренный ему сослуживцами при выходе на пенсию. Ставился он на лодку очень редко, дед предпочитал вёсла.

Надежда Михайловна с невестками работали на огороде, осваивали птичник, собирали клубнику, варили варенье, приводили старую одежду в порядок.

Александр проводил ревизию велосипедов: два он привёз с собой на крыше машины: для катания с сыном по окрестностям дачи, и один – старый дедов. Он считал, что их удастся выгодно продать. Денег этого времени (какого, они не знали) у них не было, а надо купить одежду, продукты, да и много чего другого.

На завтра была намечена расчистка тропинки от дачи до реки, по которой планировалось протащить лодку и спустить её на воду. Для облегчения труда решено было использовать бензопилу. Хотя бензина и было ещё около трёхсот литров, его решили по возможности экономить. Поэтому наряду с бензопилой были приготовлены четыре топора. Порубленные ветки деревьев и срубленный кустарник решено было стаскивать на дачный участок, мелко рубить и складировать на зиму как топливо.

Гостей к ним ещё не приходило, хотя Саша и Игнат дважды пробирались к дороге и наблюдали по ней перемещение аборигенов, в основном пеших, но были и на телегах.

В этот день в поместье прошли похороны Елизаветы Афанасьевны. Собралось много народа, как помещиков из соседних усадеб, старых знакомых, так и крестьян из окрестных деревень и рабочих с фаянсовой фабрики и лесопилок Бецких. После похорон все собрались на поминки в поместье. Петру Ивановичу пришлось выслушать долгие соболезнования гостей и много рассказов, какой замечательной женщиной была его маменька, сколько хорошего она делала людям. Несмотря на усталость, ему было приятно выслушивать хорошие слова в адрес Елизаветы Афанасьевны.

К вечеру все гости разъехались. Пётр Иванович предупредил Прохора, что завтра с утра они поедут в Луки, якобы чтобы посмотреть карьеры, где брали песок и глину для фаянсового производства.

Прохор разбудил Петра Ивановича в 7 часов утра 27 июня, как тот и велел.

Быстро умывшись, позавтракав, они сели на уже осёдланных лошадей и направились в Луки. Не имея ранее навыков конной езды, Пётр Иванович тем не менее, используя умения Петеньки, уверенно держался в седле. До Лук было десять вёрст. Перед Луками, когда они проезжали по хлипкому мостику через ручей, пересекающий дорогу, Пётр Иванович поинтересовался у Прохора, далеко ли до деревни?

– Да меньше версты осталось, барин.

«Значит, где-то здесь недалеко слева в сторону Мсты находилась моя дача», – подумал Пётр Иванович.