Лукинский фактор

— Хорошо бы газету старую или её обрывок с датой найти. Хоть как-то со временем определились бы, — подал голос Игнат.

— Если это случилось бы, было бы слишком хорошо. Как в книгах о попаданцах. Называется — «рояль в кустах».

Ребята рассмеялись.

— Тише, охламоны! Вас за версту слышно.

Разведчики направились на восток, стараясь идти по обочине дороги.

Пройдя около километра, впереди услышали лай собак. Сразу метнулись влево вглубь леса и там притаились. Через некоторое время по дороге из Лук прошла старуха, одна, без собаки, опираясь на суковатую клюку. В руке несла корзину, сверху закрытую травой. Одета она была в длинную чёрную юбку до щиколоток, тёмно-зелёную кацавейку, на голове тёмный платок. На ногах какие-то опорки.

Пройдя вперёд ещё метров двести, вышли на окраину деревни. Скорее даже, деревеньки с тридцатью избами. Ветер дул в сторону разведчиков, поэтому они собак не боялись. Игнат забрался на дуб, росший на краю леса, и стал рассматривать деревню в бинокль с высоты. Потом, спустившись, рассказал, что видел четверых мужиков, стоящих посередине улицы и что-то обсуждавших, махая руками. Бабы виднелись по огородам, наверное, пропалывали грядки. Несколько ребят бегали друг за другом по деревне.

Некоторые избы имели очень неприглядный вид: старые, покосившиеся, огороженные плетнём. Деревенька расположилась около Мсты. На берегу лежало несколько челнов и стояли закопчённые баньки. Подход к воде был освобождён от леса и кустарника. Также на берегу лежали две большие груды стволов сосен, уже очищенных от веток. Похоже, их готовили для сплава по реке.

Больше ничего интересного Игнат не увидел.

Разведчики решили возвращаться домой. Хорошо было уже то, что рядом жили люди и, в случае нужды, хоть было к кому обратиться.

Возвращение домой по знакомой дороге было быстрым. Сойдя на тропинку и пройдя по ней до места, где подошёл Игнат, они пошли не вокруг участка, а прямиком к оставшемуся участку асфальтированной дороги. Уже отсюда, через калитку, прошли к дому. Тут их уже с нетерпением ожидали.

Александр рассказал об увиденном разведчиками и попросил в ближайшие дни соблюдать тишину и не выходить за пределы ограждения, чтобы раньше времени себя не обнаружить.

Веста была молчаливой воспитанной собакой, чего нельзя было сказать о Лорде. Тот бегал вдоль натянутой проволоки и изредка начинал лаять на ворон, целой стаей круживших у загона для кур. Да ещё петухи могли своим пением обнаружить дачу. На общем собрании решили готовиться к встрече с аборигенами, тем более все чувствовали, что она не за горами.

Александр предупредил, что все переговоры будет вести только он. У него уже был готов предварительный план того, как будет объяснять появление людей в этом месте.

Глава 6. Развязка

Под вечер 24 июня Петеньке опять стало совсем плохо.

Елизавета Афанасьевна, уже решившая, что всё плохое позади, не выдержала, глядя на мучения сына, и сама слегла с сильнейшим сердечным приступом. Петенька, обхватив голову руками, катался по постели, скрипел зубами от раздирающей голову боли, и громко стонал, говоря вслух какие-то непонятные слова.

Верный Прохор уже после полуночи привёз земского врача, Аристарха Мефодиевича, пользующего Елизавету Афанасьевну уже более тридцати лет. Не имеющий глубокого медицинского образования, но с огромным практическим опытом, Аристарх Мефодиевич прописал пациентке сердечные капли, напоил успокаивающим сбором трав и рекомендовал строгий постельный режим. Все попытки Елизаветы Афанасьевны посидеть в кресле около постели сына пресёк железной рукой, пообещав немедленно заняться Петенькой и каждый час сообщать матери о его самочувствии.

Осмотр Петеньки привёл врача в некоторое замешательство. Поведение пациента, сильнейшая головная боль, временами потеря сознания говорили о воспалении головного мозга, но отсутствие высокой температуры, озноба и рвоты, а также необычная бледность лица не позволяли с полной уверенностью поставить этот страшный диагноз. Он попытался дать больному успокоительное средство, но не смог этого сделать. Петенька двумя руками отбивался от всех попыток врача ему помочь.

Аристарх Мефодиевич рассказал Елизавете Афанасьевне, что сделал всё возможное для лечения Петеньки, и теперь всё в руках Божьих. Причиной болезни он объявил сильнейшую простуду, вызвавшую осложнение на голову.

Прибывший следом священник, отец Варфоломей, причастил Елизавету Афанасьевну и попытался причастить и Петеньку, но тот не обратил никакого внимания на попытки святого отца провести таинство. Пришлось ограничиться чтением молитвы и осенением крестом на расстоянии.

Почувствовав себя ещё хуже, Елизавета Афанасьевна призвала к себе Аристарха Мефодиевича и отца Варфоломея и попросила достать из-за икон в горнице своё завещание, в котором всё принадлежащее ей имущество завещала сыночку Петеньке. Она почему-то была уверена, что её муж, Иван Григорьевич, потому так неожиданно умер, попав под понёсших лошадей, что за три месяца до кончины написал завещание и заверил его у нотариуса.