Лукоморье. Курс боевого мага

– Ну если на войне,– заметил Жерест, потирая шею,– то, наверное, надо переходить в контрнаступление?

– Ты в этом уверен? – ехидно спросила Аранта, выглядывая из-за ширмы.

– Когда я к вам заглянуть хотел, то получил веником,– возмутился Жерест,– а сейчас ты к нам заглядываешь! Чем в тебя запулить?

– Можешь запулить в меня пирожным,– сделав невинное выражение лица, предложила Аранта,– и вообще, можешь пулять в меня пирожным всякий раз, когда я к вам буду заглядывать.

– Ага! А пирожное в виде этого самого веника не хочешь? – Жерест демонстративно потянулся за предметом быта.

– Попробуй только! – Аранта грозно нахмурила бровки и снова исчезла за ширмой.

Кер бурта мортал бухра!
Мухтар гхыр перил кумра
Каразах имрец курбыш
Мерил пунц курпил картыш!

Мы все вздрогнули от внезапного рева Тартака. Он сидел на своей кровати и с умилением разглядывал свои трофеи. Воцарилась полная тишина, только на женской половине что-то упало и разбилось. Секция ширмы осторожненько отошла в сторону. Появились испуганные лица девушек.

– Что это было? – Гариэль требовательно смотрела на нас.

– Это была старинная троллья песня,– самодовольно сказал наш певец.

Кербана хартак херак!
И амбрец жуста!
Кирдугу сторон пердык
Мерил перил сердегик! —

снова взревел Тартак.

Полог шатра отлетел в сторону, и в шатер ворвались тан Тюрон, тан Широн и офицер стражи.

– Что здесь произошло? – Тан Тюрон тревожно окинул наше общество взором.– Почему ревел Тартак?

– Этот рев у них песней зовется,– сообщил я, перефразировав известное стихотворение.

– Скажите пожалуйста! Песня! – возмущенно воскликнула Аранта.– И про что же эта песня?

– Про жизнь! – философски вздохнул Тартак.

– Слова запиши,– попросил Жерест.

– А ну переведи на общий! – немедленно потребовала Аранта.

– Жизнь – штука сложная,– начал пояснение Тартак.– Так?

Аранта кивнула.

– Особенно сложна она у нас, троллей. Так?

– Ну это спорный вопрос,– встрял тан Широн.– Ладно, пусть будет так.

– Когда мы понимаем, что жизнь – штука сложная, мы начинаем ее ругать. Так?

Аранта кивнула – уже не так уверенно.

– Вот это и есть те ругательства,– закончил Тартак.

– Слова запиши! – Жерест от нетерпения даже приплясывал.

– Ничего себе песня,– выпалил офицер,– у меня два новобранца из-за нее оскандалились!

– Тут кому-то не нравится национальная троллья песня? – Лапа Тартака потянулась к палице.

– Нет, почему же! Звучит она очень даже неплохо.– Офицер заметил движение Тартака и очень верно его истолковал.

– Да! – Тартак поощрительно улыбнулся офицеру.– Больше всего мне нравится третий куплет. Он особенно проникновенно передает чувства!

Тартак набрал воздуха в грудь.

– Не надо! Стоп! – Тан Тюрон поднял руку.– Третий куплет ты, Тартак, исполнишь как-нибудь потом.

– Да! – подтвердил Широн.– Когда мы будем со всех сторон окружены нечистью и у нас не будет другого выхода!

– Тан Широн,– я смиренно посмотрел на друга тана Тюрона,– вообще-то в реальности Земля это называется оружием массового поражения и запрещено к использованию.

– Это кто тут такой юморной? – Тан Широн повернулся ко мне.

– Это Колин,– пояснил тан Тюрон.

– Колин, со старшими надо разговаривать вежливо,– тан Широн нежно мне улыбнулся,– а то старшие ведь и обидеться могут.

У меня от улыбки тана Широна по спине пробежала армия мурашек.

– Ладно, мы пойдем.– Тан Тюрон начал легонько подталкивать Широна к выходу.– Тартак, побереги горло. Пока не пой, хорошо?

Тартак пожал плечами – мол, не хотите – не надо.

Ой, чувствую я, что у меня могут быть неприятности с таном Широном. И кто меня за язык тянул?

Тартак опустился на свою кровать и блаженно на ней вытянулся. Об этой кровати следует сказать отдельно. По-моему, она раньше была помостом для бочек с вином на торговой площади. Стандартные кровати для Тартака не годятся. Слишком хлипкие. Не успели мы оглядеться в нашем шатре, как услышали топот многих ног, тяжелое сопение, матерные указания и не менее матерные пожелания тому, кто это придумал. Полог распахнулся во всю ширь, и десяток стражников заволокли этот самый помост к нам в шатер.

– Кто тут Тартак будет? – громко спросил сержант.

Слабое икание Фулоса из угла информации не несло.

– Это что? – после продолжительной паузы спросил Тартак.

– Так это кровать, стало быть,– пояснил сержант,– для Тартака, офицер сказал.

Мы ошарашенно смотрели на это произведение плотничьего искусства.

– Как они это назвали? – прорезался у Жереста голос, когда стражники вышли и полог шатра опустился.

– Вроде бы кровать,– неуверенно ответил я.

Тартак подошел к помосту и попробовал его двумя руками прижать. Помост заскрипел, но устоял. Тартак осторожно сел на него. Сидит! Помост стоит! Лег, вытянувшись во всю длину, осторожно кося глазами по сторонам. Держит! Замечательно! А то, что вином попахивает, так это ничего. Только у братцев начинают носы шевелиться, да блаженные улыбки сами собой на их лицах проявляются.

Вечером тан Тюрон просветил нас относительно программы практики: