Лукоморские царства

— Осторожнее, об корень её не задень! — волновалась Катерина, но Степан ловко поднял сверток с лисой, отвязал веревку, и кинул её Катерине. Она взялась за веревку, попыталась подтянуться, и хоть немного упереться ногами в склон. Не получилось ни то, ни другое! Её физрук недаром обреченно закрывал глаза, и хватался за сердце, когда Катя подходила к канату. Он утверждал, что зрелище такого позорища ещё раз он не переживет. А склон был глинистый и влажный, ноги скользили, зацепиться было не за что. Катя осмотрела склон и поморщилась. — Не залезу! — сообщила она сама себе. — Останусь здесь жить. А что? Вырою нору, вода есть, скатерть работает, чего ещё надо?

— Кать, сколько можно разглядывать овраг? Давай уже! Берись за веревку!

— Степ, я не смогу! — обреченно призналась Катя.

— Чего? Чего ты ещё не сможешь?

— Залезть не смогу! — Катерина вновь осмотрела почти отвесные склоны и замотала головой.

— Да что ты тут делать будешь! — раздалось сверху. Потом какие-то невнятные выражения, которые Катя к счастью не поняла.

— Сиди там, никуда не лезь, я сейчас придумаю что-нибудь! — Степан был зол, но не бросать же её там! Раздраженно фыркнул и пошел направо.

Катерина и сама была бы рада легко и непринужденно влезть на эту дурацкую стенку, но это было выше её способностей. Она постояла на месте. Но, Степан не появлялся, джинсы были мокрые, обувь она сняла, когда лезла в ручей, одевать её обратно на грязные и перепачканные ноги, показалось глупо. Короче, она попросту начала замерзать. И не просто замерзать, а сильно! Сначала ледяная вода, а потом холодная мокрая глинистая земля под ногами!

— Вот же неуклюжая! Нет бы как Люба, рррраз и залезла бы! — вспомнила Катя про ловкую и красивую одноклассницу. Повздыхала о собственном несовершенстве, а потом решила посмотреть, а что там слева? А слева оказалось несколько поваленных в овраг деревьев, лежащих как лестница, по которым Катерина легко и непринужденно вылезла из оврага. Вылезла, вернулась по краю, нашла упакованную в брезент лису, но не обнаружила никаких следов Степана.

— Вот и ладно! — Катерина быстренько смылась в кусты, переодела джинсы, нашла флягу с водой, смыла всю глину с ног, вытерлась и наконец-то одела носки и обувь.

— Ну и ладно, ну и не умею я лазить по веревкам и прыгать по корням, зато я всё равно выбралась! Умный в гору не пойдет, умный гору прокопает! — утешила себя Катерина, и когда более чем раздраженный Степан, появился, чтобы попытаться добыть с помощью стволика дерева неуклюжую девчонку из оврага, он нашел её саму, в чистых и сухих штанах, в обуви, и с шоколадкой в руке!

— Как ты оттуда вылезла? — поразился Степан. — И откуда ты взяла шоколад?

— Вылезла? Потихонечку! А шоколадка из сумки. На, на твою долю тоже есть!

Степан страсть как хотелось уточнить, как она всё-таки выбралась, но сколько он не заглядывал краем глаза в овраг, найти следов не смог. Его раздражение куда-то смылось, наверное, нельзя лопать шоколад и злиться одновременно!

— Ладно, теперь-то чего? Будим лису?

— Неа, несем лису на ту сторону. Она оттуда рухнула. Я видела следы. А там подъём совсем крутой, туда бы и ты не поднялся, так что в обход! — скомандовала Катерина. Степан вздохнул, присмотрелся к лисе, поднял брезентовый сверток и закинул его за спину. Лиса отчаянно пахла жаренной курицей и тяжелела с каждым шагом, рядом сочувствовала Катерина. Пока они обошли непомерной длины овраг, Степан замучился.

— Всё! Ставь животину и распаковывай. И хорошо бы найти место, куда нам убраться от волка, медведя, и куницы с соболем. Не знаю, кто сейчас появится! И брезент верни, мало ли кого ещё носить надо будет.

— Ещё указания будут? Или пока закончились? — Степан подозревал, что жаренной курицы он теперь ещё долго не захочет!

Катерина улыбнулась хитренько, и потянула его в заросли около оврага. А потом начала рассказывать сказку:

— Жил-проживал Кузьма один-одинешенек в темном лесу. Ни скинуть, ни надеть у него ничего не было, а постлать — и не заводил.

Вот поставил он капкан. Утром пошел посмотреть — попала лисица.

— Ну, лисицу теперь продам, деньги возьму, на то и жениться буду.

Лисица ему говорит:

— Кузьма, отпусти меня, я тебе великое добро доспею, сделаю тебя Кузьмой Скоробогатым, только ты изжарь мне одну курочку с масличком — пожирнее.

Туман исчезал, а лиса проявляла всё больше признаков жизни. Сначала моргнули глаза, потом начал принюхиваться к чему-то нос, задрожали усы, она переступила изящными лапами и заторопилась на полянку слева. Там вскочила на обломок старого дерева, и вытянувшись в струнку стала кого-то поджидать, а потом кинулась на травку и начала кататься, изображая крайнюю степень довольства. Соболь и куница, который через пару минут изящно выскользнули из зарослей, недоуменно глядели на лису, и начали выяснять, где же это она так налопалась?

— Степан, пошли, тихо только! — Катя настойчиво вытягивала мальчишку из зарослей.

— Да куда ты меня тащишь-то?

— Подальше отсюда, и мне надо дождаться, пока Кузьма женится не приедет!