Лулу

И все же, кто она такая, эта милая, эта загадочная, эта прелестная Лулу? Увы, ее подлинное имя остается неизвестным. И что же мне делать? В надежде хоть как-нибудь приблизиться если не к разгадке, то к более или менее приемлемой гипотезе я заставил себя покопаться в происхождении имен. Та, что утешит и успокоит, — такое толкование ее имени меня вполне устраивало. Огорчало же совсем другое — отдаленное, несколько даже надуманное, вполне возможно, что не имеющее никакого смысла, сходство с именем Лукреция. Та самая Борджиа, побочная дочь какого-то там римского понтифика, которая с малых лет видела такое, от чего, как утверждают, «покраснел бы Сатана», она уже в двенадцать лет становится любовницей своего папаши. Увы! То, что мне про свою жизнь поведала Лулу, уж очень напоминало события, известные из преданий о распутнице Лукреции. Еще более огорчало предположение о том, что общность судеб могла иметь весьма печальные, если не сказать, фатальные последствия прежде всего для меня — не следует забывать, что Лукреция имела славу отравительницы, которая получала особое удовольствие, отправляя очередного наскучившего ей любовника на тот свет. И хоть я проходил вовсе не по этой категории, но что могло однозначно иметь отношение ко мне — это весьма прискорбная особенность упомянутых репрессий, согласно которой имущество отравленного подлежало конфискации в доход казны.

Конечно, какая разница, кому при таком раскладе достанется мое движимое и недвижимое барахло, однако все это побуждало к осторожности. Тем более что квартирка по нынешним временам тянула на пару сотен штук — это если в долларах. Впрочем, что и как предпринять на всякий случай, если обедаем мы с ней за одним столом, я до сих пор так и не придумал. В самом деле, ну не просить же ее откусить кусочек антрекота прежде, чем мне его отправить в рот? Вот так напичкают тебя в Интернете информацией, а ты потом терзайся и мучайся в поисках конкретного решения — как бы все это к делу приспособить?

А вот и еще одно имя, очень близкое к Лулу. Даром, что ли, Лу фон Саломе была урожденная Луиза? Кстати сказать, очень, очень примечательная у нее судьба. Первая любовь семнадцатилетней девочки — голландский пастор, читавший лекции почему-то в Петербурге, он-то первый и стал ее так называть, Лу. Сам Ницше просил ее руки и получил отказ. Или вот такая странность — пообщавшись с Фрейдом, Лу на полном серьезе увлеклась психоанализом. Ну явно же родственная душа, чуть не сказал — коллега по работе. Особенно симпатично то, что любовники обычно жили в ее доме и ужинали вместе с мужем за одним столом. Все лучше, чем на ночь глядя разъезжать по городу в поисках партнера.

Однако ни жен, ни любовников здесь нет — пока что нет. Мы с обворожительной Лулу сидим за обеденным столом, и я размышляю о том, что ведь не обязательно жениться, чтобы мне стать ее любовником…

И вдруг замечаю, что мы тут не одни, что за столом вместе со мной три Лу — помимо Лулу еще Лукреция и та самая Луиза. Впрочем, поначалу я даже не понял, кто они такие, очень уж ситуация сложилась непривычная. Сидят себе и сидят. Я спрашиваю:

— Вы кто?

— Будто сам не видишь, — отвечают.

Видеть-то я вижу, только, как ни стараюсь, не пойму. Одна почему-то искоса взирает на меня. Другая смотрит если не с усмешкой, то наверняка с сомнением. А третья так и тянется, так и льнет ко мне, я даже от нее слегка отпрянул. И что за странная особенность — тянуться к мужику, ну ничегошеньки про него, просто ничего не зная! Кстати, эта последняя очень даже ничего. Да они все словно бы сошедшие со страниц гламурного журнала.

Признаться, я даже ошалел сперва. И что прикажете с ними делать? Сидят, нахально пялясь на меня. А я не то чтобы робею, но чувствую себя как-то неуютно, неустроенно. Другой на моем месте давно бы уже от радости рыдал — вот ведь, нежданно-негаданно такая удача подвалила! Три очаровательные леди здесь, со мной вместе, за одним столом… Ну а я, будто недоделанный какой, не знаю даже, с чего бы мне начать. Может быть, сперва представиться?

Я что-то промычал.

— Очень приятно, — отвечает та, что понахальнее. — А меня зовут Лукреция.

— Луиза, — сделав книксен, промолвила, глядя в сторону, другая.

Третья же молчит. И только смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Да понял я уже — это Лулу.

Самое обидное, что я тут вроде бы совершенно ни при чем. Сидят себе, что-то пьют, закусывают словно бы в шикарном ресторане. Такое ощущение, что я у них просто на десерт. Нет, не хочу сказать, что вот сейчас возьмут и намажут меня на бутерброд. Но что-то в этом роде явно намечается.

А правда, ну с какой стати они здесь расселись? Вроде бы я в гости никого не приглашал. Если бы позвал, так, наверное, знал бы, для чего, с какой целью это делаю. А так — сидят за моим столом три грации, а я по-прежнему только смотрю на них и недоумеваю.

Я так им и сказал:

— Вот вы пришли ко мне, хоть я вас и не звал. Ну и зачем? Что от меня вам нужно?

— Да ничего. А что, нельзя зайти к тебе так, запросто, без всякой цели?