Luminosity - Сияние разума (СИ)

Качествами, из-за которых Эдвард становился еще опасней, были его неподконтрольность, его свобода от чужого влияния и — по иронии судьбы — то, что я не была уверена, что не хочу, чтобы он возвращался. Он был неподконтролен, потому что если произойдет что-то неприятное и я приду домой, рассказав Чарли, я ничего не добьюсь — мой отец столь же уязвим, как и я — а к обычным людям можно было бы применить какое-то воздействие. На него нельзя было повлиять, поскольку он мог читать мысли: если бы я попыталась свести Джессику с ним (игнорируя свое предположение, что она уже пыталась сама по себе, и ничего не вышло), он бы увидел это в ее мыслях сразу же, как только она сделала бы первый шаг, и сразу бы понял, что происходит.

И поскольку я не могла с уверенностью сказать, что я совсем не заинтересована в нем и хочу, чтобы он ушел, я не хотела делать что-то радикальное наподобие побега из города посреди ночи в Таиланд. Это могло защитить меня от всех жутких опасностей, связанных с вампирской привязанностью; я подозревала, что, по крайней мере, за мной трудно было бы последовать, пусть даже и вполне возможно с достаточным количеством денег и везения. Если бы я приложила достаточно усилий, я могла бы сделать погоню за мной слишком обременительной. Однако я не могла избежать опасностей, если хотела сохранить преимущества.

*

— Думаю, что ты уже сделала достаточно сэндвичей, верно? — ехидно осведомился он своим медовым голосом. Я посмотрела на свои руки и обнаружила, что держу в руках хлеб для четвертого сэндвича.

— Ой, — смутилась я, положив хлеб обратно, — да, уже хватит, — Я накрыла пластиковой крышкой оба сэндвича для Чарли и положила их в холодильник, упаковала третий и положила его в свой рюкзак. — Думаю, мы можем идти на встречу с твоей семьей.

— Еще рано, — ответил он, — Карлайл немного задержится на работе, а он хотел встретиться с тобой до того, как мы начнем. У нас будет полно времени, если мы отправимся через полчаса, даже не превышая скорость, — последнюю фразу он произнес насмешливым тоном.

— Ты же знаешь, что мой отец полицейский, — отметила я, присаживаясь.

— Да, знаю. Припоминаю, что ты еще и пристегиваешься, — сказал он.

— Я начинаю думать, что поездка с тобой за рулем не будет хорошей идеей, — ответила я.

— Скорее всего, ездить со мной безопаснее, чем с тобой, — возразил он, — больше опыта, лучше рефлексы.

— И страшнее столкновение, если ты все же попадешь в аварию, — парировала я. — Если ты столкнешься с кем-либо на ста пятидесяти милях в час. Наш спор постепенно переходит в ту плоскость, где оппоненты аргументируют ответы с помощью расчетов, а я предпочитаю сохранить мою терпимость к математике для домашней работы по тригонометрии.

— Возможно, мне самому стоит отвезти тебя в наш дом, — сказал он.

— Ты собираешься гнать на 150 милях в час? Учитывая, что Элис не видела меня мертвой, я предпочту пережить любые дополнительные риски, связанные с моим вождением, нежели испытать смертельный ужас.

— Если ты думаешь, что уже бессмертна, почему тебя это может ужаснуть? — спросил он несчастным голосом — то ли он все еще сокрушался о том, что я буду вампиром, то ли имел в виду наш более мелкий текущий спор? Я не могла точно сказать.

— Я пока не столь совершенна, чтобы испытывать только те эмоции, которые имеют смысл, — сказала я, — в любом случае, я предпочитаю не передвигаться на скорости в 150 миль в час на машине, в независимости от того, опасно это для меня или нет. Я предпочитаю не совершать поступки, которые могли бы шокировать Чарли; я предпочитаю не совершать действия, которые бы заставили посторонних людей думать, что они в опасности; и мне вроде как нравится ландшафт в округе. Из-за того, что я боюсь ехать на скорости в 150 миль в час, я стараюсь водить более осторожно, я сбрасываю скорость, если стрелка спидометра уходит слишком далеко вправо, это означает, что в данном случае страх помогает мне добиться желаемого результата.

Мой монолог, похоже, снова потряс Эдварда.

— Ты удивительный человек, Белла, — сказал он после небольшой паузы.

— Спасибо.

Рене всегда утверждала, что комплименты — это подарки, которые нужно принимать, и что грубо отказываться от них, какими бы глупыми они не были; я была согласна с ней, и прилагала постоянные усилия, чтобы претворить теорию в практику. Я осознала, что многое взяла от родителей, когда мне было еще пятнадцать. Существовали устойчивые и надежные механизмы, гарантирующие, что я буду похожа на них, и в те времена, когда на меня не нападает подростковая злость, я люблю своих родителей и знаю, что в мире полно людей гораздо хуже них. Это не значит, что я не работаю над искоренением их худших качеств — Рене, например, капризна — это качество я сознательно пыталась убрать в себе. Это получилось у меня удивительно легко, так что мне пришла мысль, что в этом отношении я, возможно, просто пошла в отца (он был спокойным и ответственным человеком).

— Пожалуйста.