Luminosity - Сияние разума (СИ)

— Я могу показать тебе дорогу. Мне в четвертое, оно недалеко оттуда, — предложил он. Я с улыбкой кивнула ему, и мы сняли куртки с крючков у двери. Эрик спросил, прокладывая путь по многолюдным тропинкам:

— Итак, здесь все очень не похоже на Феникс, не правда ли?

— Весьма, — согласилась я. Хорошо, что я узнала его имя, и что он казался полным желания помочь, но времени для полноценной беседы о различиях Феникса и Форкса, пока мы шли от третьего здания до шестого, было недостаточно.

— Дождь там идет не слишком часто, да?

— Раза три-четыре в год, — ответила я.

Он задумчиво произнес:

— Ух ты, а на что это должно быть похоже?

Я предположила, что, если он никогда не уезжал из Форкса, он мог действительно этого не знать, наподобие того, как я представляла снег только по телепередаче о зимних Олимпийских играх.

— Сухо, солнечно, — сказала я ему, — не так много зелени, растения в основном растут без полива, меньше плащей, больше солнечных очков.

Его явно озадачило упоминание о растениях, растущих без полива, — Форкс уж точно был знаменит не своими каменными садами и кактусами — однако в ответ он сказал только:

— Ты не особо загорелая.

— Рак кожи не входит в число моих хобби, — ухмыляясь, ответила я. Это был экспромт, но раз уж я буду жить в дождливой местности, я планировала добавить это в мой список способов научиться любить погоду Форкса: сниженный риск ужасной смерти от опухоли. Я, в общем, не мечтаю о смерти, так что сокращение причин, которые могут ее вызвать, было плюсом. Если бы я как-то убрала все эти причины, я бы была бессмертной. Эрик слабо улыбнулся в ответ на шутку и проводил меня до двери в здание номер шесть.

— Ладно, — сказал он когда я открыла дверь, — удачи. Может быть у нас какие-то уроки будут совместные.

Он обнадеживающе улыбнулся.

*

За обществознанием последовали тригонометрия и испанский. Тригонометрия запомнилась тем, что по просьбе учителя я представилась классу. Я должна была ожидать чего-то подобного, но это застало меня врасплох и я пробормотала только некоторые простейшие факты — как меня зовут, мой ник, что я из Феникса и что “собираюсь сесть сюда, никто не против?”. Я села, достала блокнот и записала “вылечиться от страха импровизированных публичных выступлений” в мой список дел сразу после “научиться любить дождь (рак — это плохо!)”.

На тригонометрии я познакомилась с Джессикой Стэнли. Она была миниатюрной девушкой с копной кудрявых черных волос и болтала безостановочно. Мы вместе были на испанском, поскольку она оказалась со мной в одном классе, после чего Джессика пригласила меня сесть с ней и ее друзьями за ланчем. Я села с ней, хотя Эрик махал мне через всю столовую. К этому моменту я встретила достаточно людей, чтобы начать путаться в именах, так что я не запомнила имен тех, с кем сидела, хотя новые знакомые казались приятными. Мне хотелось записать имена и описания для них всех, однако я воздержалась: я избавилась от этого желания гиперграфии, когда моя одноклассница в восьмом классе подсмотрела мои записи, и, возмутившись ее описанием как “маленькой”, бросила мой блокнот в лужу в туалете.

Все хотели знать, как мне понравился Форкс. Я честно сказала, что хорошо будет проводить больше времени с отцом, что мне надо будет привыкать к дождю, и что все, кого я здесь встретила, были вежливы и предупредительны. Им понравилась моя оценка, особенно часть про дождь, с обсуждения которого разговор постепенно перешел на самые популярные темы в мире. Пока Джессика и несколько ее друзей за столом обменивались полузабытыми фрагментами ненадежных метеорологических знаний, я осматривала комнату, где мне придется обедать следующие несколько месяцев. Тогда-то я их и увидела.

“Они” одновременно были и совершенно разными, и, очевидно, в то же время были отдельной группой. Они все сидели за одним столом, и на первый взгляд были совершенно непохожи друг на друга. Там было две девушки и три парня. Один из парней был по размеру, форме и внушительности похож на медведя; он выглядел так, словно планировал поступить в школу по стипендии тяжелоатлета или словно сделал это несколько лет назад, а в столовой сидит чтобы подраться. Его темные кудри контрастировали с медовыми взлохмаченными волосами его соседа, худощавого мускулистого парня, напоминавшего льва. Последний мальчик был жилистым и выглядел моложе их обоих, он был больше похоже на ученика средней школы, нежели на профессионального атлета. Его волосы на свету отливали бронзой, становясь в тени красновато-коричневыми.

Две девушки были непохожи друг на друга настолько, насколько это было возможно, хотя обе были белокожими, женственными и с хорошими фигурами. Высокая напоминала статую Афродиты, украшенную сусальным золотом ее длинных волос. Она уместней смотрелась бы не в школе, а в Голливуде или, возможно, Париже — в общем где-то, где красота является необходимой для работы. Другая девушка была меньше и стройнее чем Джессика. Ее черные волосы были короткими и торчащими в разные стороны. Она была похожа на эльфийку.