Читаем Луна для бездольных полностью

Хоган(словно не так ее понял). Да, способ старый, как мир. Кто про него не слышал? Но говорят, и теперь иногда действует. Такой старый, что никто уж его и не ожидает.

Джози(негодующе уставясь на него). Хватит тебе городить, отец. По твоей морде никогда не поймешь, всерьез ты или шутишь. Только слушать этого я больше не хочу.

Хоган(смиренно). Я думал, ты моего мнения спрашиваешь о том, что Майк тебе предложил.

Джози. Да замолчишь ты или нет? Я знаю, ты надо мной потешаешься. Джим тебе нравится, и дурить его не будешь, даже если бы я захотела.

Хоган. Не буду – если он меня не вздумает дурить.

Джози. Он-то не вздумает.

Хоган. Пожалуй. Но у меня простое правило: никому не верь до конца, даже себе.

Джози. Ну, насчет себя ты прав. Я часто подозревала, что ночью ты тайком слезаешь с кровати и воруешь у себя из карманов.

Хоган. А женить его на тебе – я это не считаю за коварство.

Джози(с досадой). Господи спаси, опять ты за свое?

Хоган. Ты сама меня надоумила насчет женитьбы, и я, как говорится, хочу взвесить преимущества такой сделки. Вы одного поля ягоды, оба бесстыдники. И брак у вас будет счастливый – друг на друга не сможете смотреть свысока.

Джози. Джим, может, иначе думает.

Хоган. То есть думает, что ты ему не ровня? Дурак будет, если так подумает. Отец его из грязи выбрался, стал богатым и знаменитым, а раньше плевать хотел, кто ему ровня, а кто нет. Я же видел, как он у себя на ферме работал – в таком наряде, что я бы на пугало не надел. И все равно ему было, кто его таким увидит. (С чувством.) Настоящий ирландский джентльмен, упокой, Господи, его душу.

Джози. Он-то джентльмен, а ты его надул – и меня еще заставил помогать. Я совсем была девчонкой. Он тебе написал, что агент ему пожаловался, что ты год не платил за аренду. И он, черт возьми, этого не потерпит – и приедет, и сам с тобой разберется. А ты заставил меня нарядиться, волосы расчесать, ленту надеть – чтобы я его смягчила до того, как с тобой встретится. Я побежала ему навстречу, сделала книксен, взяла его за руку и глазами хлопаю, и в дом веду, и угощаю хорошим виски, которое ты для себя одного бережешь, и глазею на него, и говорю, что он самый красивый мужчина на свете. И злость с него тут же слетела.

Хоган(со смешком). Да, ты чудесно справилась. Тебе бы артисткой быть.

Джози(сухо). Ну да, и он так сказал. А потом полез в карман, вынул полдоллара и спрашивает: не ты ли меня подучил. Ну, и я сказала: да, ты.

Хоган(грустно). Надо же, какая предательница – а ведь совсем еще ребенок.

Джози. А потом ты вошел, и, не успел он рот открыть, говоришь ему, что уйдешь с фермы, если не снизит аренду и не покрасит дом.

Хоган. Он прямо остолбенел.

Джози. Однако сказал, что такого жулика, как ты, еще не рождала Ирландия.

Хоган. Он сказал это с восхищением. А потом мы стали пить, байки травить и песни петь, и, когда он уходил, об аренде даже не вспомнили – так англичан наперебой проклинали. (С растроганной улыбкой.) Замечательный был мужик.

Джози. Ага. И уловки твои насквозь видел.

Хоган. А я, думаешь, не знаю? Так в том и штука, чтобы видел и радовался своему уму и на меня не налегал. Вот она, главная-то уловка.

Джози(с долгим взглядом). Старый черт, всегда у тебя карта в рукаве. За одной хитростью другая прячется. Иной раз и не понять, что ты затеял.

Хоган. А ты не будь такой подозрительной. Тебя я обманывать не стану. Ты слишком хорошо меня знаешь. Но мы о другом говорили. О Джиме, а не о старшем. Я говорил, что выйти замуж за него было бы неплохо.

Джози(с досадой). Корова что ли утром тебя в лоб лягнула?

Хоган. Я бы не думал об этом, но вижу, что тебя к нему тянет.

Джози(возмущенно). Еще чего! Да, он мне нравится, если ты об этом. Но только говорить с ним нравится. Он образованный, вежливый и, даже когда пьяный, не орет, не поет, не ругается, как некоторые тут.

Хоган. Видела бы ты, как у тебя глаза загораются, когда он с тобой любезничает.

Джози(грубо). Загораются! Еще чего! (Презрительно.) Еще скажи, что влюблена в него!

Хоган(словно не услышав ее). И хорошо, что ты ему тоже нравишься.

Джози. Это потому, что он сюда повадился ходить? Ну да, ему надоели пьяницы в трактире. И ходит он не ко мне, а с тобой побалагурить.

Хоган. Ведь я о твоем счастье думаю, когда советую тебе подцепить его. Если ума хватит.

Джози. Если!

Хоган. Как знать. У тебя было столько дружков – должна знать подход к мужчинам.

Джози(хвастливо). Может, и так. Но это не значит…

Хоган. Если останешься вдвоем с ним нынче вечером… Тут тебе и луна, и поэзия, и грусть…

Джози. Ага, вот и Майк меня так же настропалял.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека драматургии Агентства ФТМ

Спичечная фабрика
Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

Ульяна Борисовна Гицарева

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

Стихотворения. Пьесы
Стихотворения. Пьесы

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

Ян Райнис

Драматургия / Поэзия / Стихи и поэзия
Руны
Руны

Руны, таинственные символы и загадочные обряды — их изучение входило в задачи окутанной тайнами организации «Наследие предков» (Аненербе). Новая книга историка Андрея Васильченко построена на документах и источниках, недоступных большинству из отечественных читателей. Автор приподнимает завесу тайны над проектами, которые велись в недрах «Наследия предков». В книге приведены уникальные документы, доклады и работы, подготовленные ведущими сотрудниками «Аненербе». Впервые читатели могут познакомиться с разработками в области ритуальной семиотики, которые были сделаны специалистами одной из самых загадочных организаций в истории человечества.

Андрей Вячеславович Васильченко , Бьянка Луна , Дон Нигро , Эдна Уолтерс , Эльза Вернер

Драматургия / История / Эзотерика / Зарубежная драматургия / Образование и наука