Луна для Дракона 3 (СИ)

Непустое приходит и подходит к ней. Кладет что-то с плохим запахом и вкусом ей в рот.

Она выплевывает. Это не то, что ей нужно.

Она забилась от нового спазма пытаясь вырваться, но ей перехватывают руки за тонкие запястья и держат мертвой хваткой над ее головой. Сильные пальцы надавливают на челюсть и что-то горькое в ее рту, он заставляет жевать и проглотить это. Она его ненавидит.

Его руки даруют ей милосердие. От него так вкусно пахнет и внутри что-то затихает, перестает биться, урчит.

Нет, нет, нет! Он уходит? За что ее мучают?

Она агония. Ее бросили. Ее наказывают, и она не знает, за что.

Она горит! Он обнимает ее, прижимает к своей коже. Она плачет от облегчения. Они оба горят. Он говорит, но она не понимает его языка. Она за пределами слов. Только кожа, только жажда его аромата. Создание, которое держит ее, не только утолит ее боль. Оно заполняет собой всю ее пустоту.

Он больше непустое. Он так вкусно пахнет!

Но подождите…

Он пытается что-то засунуть снова ей в рот и заставляет ее жевать. Она отворачивается. Сопротивляется. Это не то, чего она хочет. Она хочет, чтобы он просто прижал к себе.

Но он не прижимает. Уходит. Иногда возвращается и пытается снова засунуть ей в рот — ту горькую гадость.

Она чувствует на своих губах его дыхание. Он касается. Легко. Благоговейно.

Она не понимает кто он, и не знает кто она. Но знает одно — когда он прижимает ее к себе и когда она вздыхает его аромат ее страхи уходят. Она затихает, внутри нее что-то тоже затихает.

Он отдает команду — «Спать». Он всегда так делает и засовывает ей в рот что-то горькое, не вкусное. А потом что-то выводит на ее теле.

В глубине его груди раздается раскат грома. Он сердится? И уходит. Нет нет нет… она послушно разжевывает и глотает все, что он ей дает, а потом он обнимает ее. Она затихает, он рядом. Уходит страх. Она понимает, чтобы он не уходил надо жевать ту гадость и тогда он снова ее обнимет. Она усвоила. Она послушная.

Он говорит много загадочных вещей. Она восхищается сверхъестественным изяществом его тела. Темный, сильный, он ступает неслышно, как огромный зверь, и видно, как при этом его мускулы перекатываются. Черные символы и шрамы покрывают большую часть его кожи. Это так экзотично, так захватывающе. Когда он смотрит, выражение его лица становится таким забавным. Он превращается в дикаря, его губы плотно сжимаются, взгляд становится тяжелым. Иногда он резко отводит глаза.

Но он всегда смотрит на нее снова.

Сильный, безопасный. Он говорит какие-то слова показывая на предметы. Ей потребовалось некоторое время, чтобы изучить язык этих изысканных вещей, слова сами всплывают в сознании, хотя некоторые детали все же ускользают от ее понимания. Он утверждает, что она знала все это давно, но забыла. Он говорит, что она сознательно заблокировала себя. Он хочет выдернуть ее из ее пустоты, где ей хорошо, и с неожиданной силой прижимает к своей груди и отчаянно шепчет снова и снова.

— Тише, родная моя, тише… — будто заведенный шепчет он, сжимая в объятиях. И она слышит боль и отчаяние в каждом его слове, в каждом вздохе.

— Поешь, — настаивает он.

Она отворачивается. Наверно она глупая. Ее утомляет, что он заставляет ее есть. Она подается к нему. Он смотрит и тихо ругается.

Он двигается к ней так быстро, что она не успевает никак отреагировать. Его тело прижимается к ее, губы касаются ее уха. Она вдыхает его запах. Не может удержаться. Внутри нее урчат и затихают.

Он снова шепчет свои странные слова и наносит символы ей на кожу, и они растворяются и исчезают в ней. Ей щекотно, и она смеется. Он крепко держит, не позволяя вырваться из его рук.

Она смотрит за окно, он говорит, что это — Луна.

Она его сравнивает с луной.

Она знает секрет. Его самообладание рядом с ней ослабевает. Она усвоила это за то время, что они провели вместе. Она облизывает губы, смотрит на него, и он издает тот рычащий, сердитый утробный звук, который заставляет ее кровь кипеть, кипеть, кипеть, потому что каждый раз, когда он так делает, она знает — он уже близок к тому, чтобы дать ей то, чего она жаждет. Но он отстраняется, ругается, говорит непонятные слова о том, что скоро ее сознание прояснится, что сейчас она в бреду и не понимает, что делает. Он старается сопротивляться ей. И это беспокоит его. Он такой странный.

— Есть нечто большее в жизни, чем страсть, Арина, — отвечает он, снова и снова.

Опять эта «Арина».

— Ты должна жить, чтобы вернуть свои воспоминания, — голос издалека.

Она думает, что охотно умерла бы, только бы вернуть воспоминания назад. Но вместо них была пустота. Теперь же на месте этой пустоты возникла еще большая пустота.

Он постоянно что-то пьет из флаконов, а потом крошит их на мелкие осколки в кулаке. Ладонь в крови. Он уходит, потом наносит мазь на свои руки. И возвращается крепко обнимая ее и тихо говорит говорит говорит… Она опускает голову на его плечо, прижимается к коже и вдыхает, они лежат, не двигаясь. Его руки обвивают ее, сильные, уверенные, надежные.

Он перекатывает ее под себя и обхватывает ее лицо руками.