Луна для двоих

— Вы только не обижайтесь! В последний раз, осенью, к нам прибыла одна дамочка–журналистка. Все нервы вымотала. В палатке, видите ли, холодно ей, хотя мы даже спальник выделили! И погода была теплая. Удивлялась, что у нас ни душа, ни ванной нет. Каждый день требовала ведро горячей воды и голову мыла. Да у нас порой солдаты по месяцу не моются — воду доставляем черт–те откуда! Попытались объяснить, скандал закатила. Мы теперь подстраховываемся. Ну, чтоб знать, чего ожидать! В отряды звонили, где вы останавливались и спрашивали, что вы собой представляете. Так что мы о вашем характере представление имеем.

Женщина фырнула, беря хлеб в руки:

— Понятно! Дамочка случайно не Светка Ватрушкина была? — Все запереглядывались и она по этому переглядыванию поняла, что попала в точку. Сообщила: — Больше она к вам не приедет. Ее редактор выгнал за капризы «поеду–не поеду».

Головин откровенно сказал:

— Мы не удивлены. С таким характером в берлоге жить, самое то, а не журналистом работать! Еле дождались, когда уедет. Да еще и приставучей оказалась…

Военные звучно зафыркали, почему–то поглядывая на симпатичного кудрявого майора. Тот заметно смутился и покраснел. Затем резко вскинул голову:

— Ну чего все уставились? Что я виноват, что она ко мне приклеилась!

За столом поднялся хохот. Головин спокойно объяснил уже начавшей понимать ситуацию женщине, всю подоплеку этого смеха:

— Сергей Викторович на следующий день после приезда этой Светы на дальний блокпост запросился. Не поверите, проходу не давала! Сам видел. Не удобно, конечно, вам такое говорить, но все же женщине стоило бы себя чуть поскромнее держать. Она что, не замужем?

Берестова покраснела:

— Разведена…

Головин понял, что разговор ей не приятен и перевел разговор на проблемы отряда:

— Вы на свой счет это не принимайте. Во всех отрядах вас назвали сдержанной женщиной. Мы постараемся вести себя соответствующе…

Во время обеда Татьяна выяснила имена, отчества и фамилии всех офицеров и прапорщиков, попросив называть себя «Таней». Спросила об увиденных в Моздоке раненых:

— Вы сказали, что боевые действия в связи с участившимися снегопадами несколько затихли, а как же быть с теми ранеными, что я видела?

Головин ответил:

— Вообще–то это не раненые. У ребят воспаление легких. Простыли во время последнего рейда. Холодно было и ветер резкий. Здесь условий никаких, кроме лежания в теплой палатке да таблеток, что наш санинструктор даст. Дождались, когда морозы спадут и отправили в Моздок.

Берестова вспомнила, что она действительно не видела бинтов, да и парни были слишком сильно укутаны. Сказанное командиром вполне могло оказаться правдой, хотя знала и о том, что военные не любят говорить на подобные темы. Обед закончился в непринужденной беседе. Спросив разрешения у командира побеседовать с солдатами, Берестова направилась в указанные палатки безо всякого сопровождения, из чего заключила, что здесь ей доверяют и постараются не мешать.

Поначалу скованные от внимания журналистки, солдаты отвечали односложно, стараясь исчезнуть за спинами товарищей, но в конце концов разговорились. Рассказывали о родных местах, родителях и девчонках. Сетовали, что многих из них невесты не дождались. Рассказывали о ситуациях, порой комедийных, в которых пришлось побывать здесь, в Чечне. Часа через полтора Татьяна сидела среди разговорившихся солдат и перебирая струны старенькой шестиструнной гитары, напевала:

— А вчера не стало Глеба, в ночь ушел и не вернулся,

На стакане корка хлеба, командир к столу пригнулся.

Не погиб он и не умер, он ушел и где–то рядом

Мы его салютом звездным провожали всем отрядом…

Ребята какое–то время слушали, а затем робко подхватили на втором припеве. Третью песню «90 суток» пели все вместе. Голоса неслись над лагерем, заставляя часовых прислушиваться. В командирской палатке тоже услышали пение. Головин повернулся к Шелестову:

— Что там происходит, Вадим?

Вне служебной обстановки они давно обращались друг к другу по именам. Заместитель прислушался и не уверенно сказал:

— По–моему поют… Проверим?

Командир уже натягивал шапку. Вместе вышли из штаба и уверенно направились к крайней солдатской палатке, откуда доносились звуки гитары. У дверей остановились. Изнутри неслось довольно стройное:

— Батальонная разведка мы без дел скучаем редко,

Что ни день то снова поиск, снова бой,

Ты сестричка в медсанбате не тревожься Бога ради,

Мы до свадьбы доживем еще с тобой…

Офицеры переглянулись и осторожно проникли внутрь. Из–за спин увидели женщину. Берестова сидела на кровати с гитарой в руках, перебирала струны и пела вместе с солдатами. Холодный воздух коснулся спин крайних парней и они обернулись. Собрались поприветствовать командира и заместителя, но те дружно замахали руками «продолжайте». Солдаты через минуту забыли о них. Песня закончилась и вдруг…