Луна доктора Фауста

– Четыре года назад государь назначил меня губернатором Венесуэлы. Поверив лживым слухам о моей смерти, вы избрали себе нового правителя, но решение ваше не имеет силы с той самой минуты, когда выяснилось, что я жив!

Снова загудели недоуменные голоса, посыпались вопросы и восклицания.

– Напоминаю вам, что край этот был предоставлен императором во владение банкирам Вельзерам; он же даровал им право смещать и назначать губернаторов.

Речь его была встречена негодующими криками. Падре Тудела перекрестился. Довольная усмешка скривила губы Карвахаля. Филипп же, не замечая, какое действие оказывают его слова на сотрапезников, продолжал:

– А поскольку мои господа, представленные здесь Вельзером-младшим, не приняли нового решения, губернатором остаюсь я!

Вельзер кивал, подтверждая правоту Филиппа, но гневный и угрожающий ропот становился все громче. Карвахаль воспользовался этим.

– Испанцы, вы слышали? Оказывается, Венесуэла принадлежит не нашему императору, а германским банкирам?! Это измена!

Залп оскорблений и проклятий обрушился на Гуттена и Вельзера.

– Долой немцев! – кричал Педро Лимпиас.

– Долой! – вторили ему голоса.

– Да здравствует наш император! – завопил Вильегас, обнажая шпагу.

– Ура! – раздался многоголосый рев.

– Господа, вы неправильно истолковали мои слова! – пытался перекричать их Филипп. – Эти бумаги…

Ему не дали договорить. Падре Тудела взял его за руку:

– Пойдемте со мной, Филипп. Ваша опрометчивость еще раз подвела вас. Пойдемте, пусть улягутся страсти.

Капеллан провел его сквозь распаленную толпу, и вслед ему полетели слова Карвахаля:

– Слушайте меня, солдаты, служившие под началом Филиппа фон Гуттена! Приказываю и повелеваю вам через час сойтись к моему дому, дабы устранить причину смуты! Ослушников ждет казнь!

В это время послышался звон оружия и крики. Все обернулись и увидели Янычара, который алебардой отбивался от капитана Альмарчи и троих его солдат. Герреро ударами древка уже сбил с ног двух своих противников, отразил выпад капитана и бросился к своему коню, на ходу вытаскивая из ножен ятаган. Отрубив руку тому, кто пытался схватить коня под уздцы, он вскочил в седло и во весь опор поскакал прочь. Никто больше не пытался задержать его, ибо всех занимали события, разворачивавшиеся возле пиршественного стола.

Там друг напротив друга стали Карвахаль и Вельзер – каждый в окружении своих сторонников. Между ними образовалось пустое пространство. Происходило нечто похожее на военный совет.

– Надо напасть на них, – сказал Варфоломей. – Медлить нельзя.

– Вы еще можете воздействовать на солдат, – отвечал ему Грегорио Ромеро, один из тех, кто переметнулся к нему от Карвахаля. – Они строятся возле губернаторского дома – там и наши, и враги.

У входа в обиталище Карвахаля переминались в нерешительности человек сто пеших и конных воинов. Педро Лимпиас и Себастьян де Альмарча то и дело заговаривали с ними, снуя взад-вперед.

Жители Эль-Токуйо собрались на склонах холмов. Каталина, прошептав что-то на ухо невесте Санчо Брисеньо, поспешно скрылась. Перес де ла Муэла, с лица которого не сходила презрительная гримаса, вел беседу с Вильегасом. Перико и Магдалена, забравшись на крышу, не сводили встревоженных глаз с домика Гуттена. Мельхиор Грубель-младший отправился туда. Поколебавшись, он промолвил:

– Дон Филипп, заклинаю вас гвоздями, пронзившими ладони Христовы, откажитесь от губернаторства! Сохраните себе жизнь. И я, и мой отец, который так любит вас, умоляем вас об этом! Солдаты поддержат Карвахаля.

– Неправда! – вскричал Диего Пласенсия, бывший сторонник писца, перешедший на сторону Гуттена. – Не слушайте его, сударь! Он врет, желая смутить ваш дух. Нам всем до смерти надоело тиранство Карвахаля. Вы, сударь, единственный и истинный представитель императора, и я готов, не щадя жизни, сражаться за вас! Убирайся, Мельхиор, и скажи тем, кто тебя послал, что Пласенсия умрет за Филиппа фон Гуттена!

– Скажи еще, что и Грегорио Ромеро, единственный, кто знает, как подделал Карвахаль грамоты Королевского суда, тоже здесь.

Мельхиор Грубель смущенно ретировался.

– Что же будет? – спросил его Кинкосес.

– Пусть сеньор губернатор твердо стоит на своем, – отвечал Мельхиор. – Иного выхода нет.

Себастьян Альмарча медленно направился в стан противника.

– Сеньор губернатор просит вас, – сказал он Гуттену, – прибыть к нему, чтобы уладить это прискорбное недоразумение.

– Иду, – ответил Филипп, смерив его взглядом. – А вам, друзья мои, – прибавил он, обращаясь к своим соратникам, – надлежит пребывать в полной готовности на тот случай, если нам придется уходить из Эль-Токуйо с боем.

Филипп без охраны, твердым шагом пересек площадь. Карвахаль ожидал его в латах и с мечом у пояса. Взгляды их скрестились.

– В последний раз, господин Филипп фон Гуттен, в присутствии добрых горожан Эль-Токуйо я прошу вас покориться и признать меня губернатором.

– Никогда! – ответил Филипп. – Вы преступник и самозванец, унизившийся до подделки грамот аудиенсии. Я никогда не признаю губернатором жалкого шута и нешуточного злодея.

Карвахаль, помертвев от ярости, выкрикнул:

– Взять его!