Луна доктора Фауста

Гуттен с отрядом конницы выехал за городские ворота преследовать уходящего врага. Под началом у него были необстрелянные новобранцы не старше двадцати лет, отважные на турнирах, а не в бою, разившие до сих пор не живых турок, а грубо сколоченные чучела (за неточный удар юнцов наказывали розгами). Гуттен достиг высокого совершенства в этих забавах, хоть в битве при Павии выполнял обязанности не оруженосца, а пажа, почему и "глядел на быка из-за барьера", как говаривал эрцгерцог, вспоминая испанскую поговорку. Филипп наравне с другими знатными людьми владел кастильским наречием, звучавшим в его германских устах чересчур гортанно. Испания пришлась ему по сердцу: восьмилетним мальчиком он впервые побывал там в свите юноши-короля. Испанцы привлекали его живым нравом; залитые ярким солнечным светом поля радовали глаз, ибо Филипп вдосталь натерпелся во Фландрии от промозглой сырости и туманов. Там он был не то пажом обоих принцев, не то их слугой, не то другом. Император особенно благоволил к нему. "Мне довольно того, что ты носишь имя моего отца",- не раз милостиво говаривал он. Филипп питал к Карлу Пятому почтительную любовь и преклонялся перед эрцгерцогом. Благодаря своей близости к императорской фамилии он и стал личным гонцом государя и сломя голову скакал с его посланиями из Толедо в Вену, из Брюсселя в Севилью.

Андалусия пленила его памятниками мавританского владычества и апельсиновыми рощами; этот край казался ему прекраснейшим на земле, а апельсины - плодами райских кущ. Когда их присылали ко двору, он всеми правдами и неправдами ухитрялся выпросить мешок апельсинов и, наслаждаясь, поедал их чуть ли не вместе с кожурой. Однажды в Малаге он вместе с другими молодыми придворными забрел в некое подозрительное заведение, и хозяин со всеми ужимками и поклонами, присущими своднику, спросил, что доставит ему наибольшее удовольствие. "Полдюжины апельсинов,- ответствовал Филипп, причем глаза его загорелись,- полдюжины апельсинов побольше и послаще". Хозяин, решив, что угадал его сокровенное желание, вышел и через минуту вернулся, ведя за собой шесть пышнотелых белокурых красоток, но Гуттен в смущении и гневе выбежал вон. Он считал себя рыцарем Святого Грааля, вторым Парсифалем, могучим и целомудренным.

Если ему и не суждено затвориться в монашеской обители, он взойдет на брачное ложе незапятнанным. Из уст самого государя он слышал, что неумеренность страстей есть первопричина всех зол, хотя злые языки поговаривали, что в Брюсселе живет побочная дочь императора по имени Маргарита. Гуттен знал, что король французский потерпел поражение в битве при Павии из-за своей чрезмерной склонности к плотским радостям. Всему свету известная доблесть, воинское искусство и верность долгу янычар которые детьми были когда-то похищены у родителей и воспитаны в магометанском законе - зиждутся на том, что они целомудренны, как пустынники.

Отряд Гуттена преследовал врага. Над полем недавней битвы звучали стоны раненых, воздух был пропитан смрадом от сотен разлагавшихся лошадиных туш; пороховой дым перемешивался с туманной дымкой, но кони бежали резво и бодро.

Всадник в доспехах с серебряной насечкой тревожно крикнул:

- Янычары!

И вправду: притаившаяся за холмом сотня янычар, ощетинившихся ятаганами, ринулась на кавалеристов...

Гуттен пришел в себя глубокой ночью оттого, что кто-то обшаривал его платье. Он застонал. Склонившийся над ним янычар произнес по-испански:

- Разрази меня гром! Так ты еще жив?! Ну ничего, это ненадолго. Молись Христу или Магомету, молокосос, пришел твой смертный час.

Гуттен сумел приподняться и отвечал по-испански же:

- Пощади. Тебе дадут за меня изрядный выкуп. Я приближенный эрцгерцога Фердинанда.

- Разрази меня гром! - повторил тот.- Подумать только: этот козлик умеет блеять на кастильский манер! Не позволено ли будет мне осведомиться,продолжал он хрипло и пьяно, снимая тем временем шлем с головы Филиппа,откуда это узнал язык Марии Сладчайшей такой голубоглазый и белобрысый сосунок?

- Ты испанец? - с надеждой спросил Гуттен.

- Ну разумеется! В какой еще стране умеют так затейливо сплетать слова?

- Как же ты попал к язычникам и почему на тебе одежда янычара?

- Ветер судьбы занесет иной раз и к дьяволу в пасть,- не без грусти отвечал тот.- Мне было всего восемь лет...

- В восемь лет и я впервые побывал в Кастилии. Янычар задумчиво продолжал:

- Я играл на берегу моря с двумя другими мальчишками... Это было там, в Малаге.

- Прекрасный город! Знал бы ты, какое забавное происшествие вышло у меня в квартале Лос-Перчелес...

- Ты бывал в Лос-Перчелес? - радостно воскликнул янычар.- Я жил там с матерью, потаскухой по ремеслу и призванию... Не смей перебивать меня, не то я живо превращу петушка в каплуна! Дай-ка я сниму с тебя твои латы, а наперед знай, что это никудышная защита от нашего оружия.

- А где мои товарищи?

- Половина перебита, другую взяли в плен. Султан потребует с них выкуп, если, конечно, у них найдется золото. Ты богат?

- Ни гроша за душой.

- Тогда прощайся с жизнью.