Луна двадцати рук (сборник)

— Ответ абсолютно точен! — зло прошипел он. (Перешептывание в зале постепенно усиливалось, переходя в шум и крики.) — Ответ точен! — нечеловеческим голосом крикнул Алем.

В тот же миг на сцене сверкнула светло-фиолетовая молния. Еще мгновение — и она окрасилась во все цвета радуги, залив слепящим блеском весь просцениум, затем столь же внезапно растаяла в воздухе. Сильнейший удар поверг оглушенную женщину на пол, зал наполнился острым запахом озона. Алем Промикс бесследно исчез.

Факел с трудом оторвал палец от красной кнопки, которую он судорожно надавил после последних слов Алема Промикса. Огромный экран бесстрастно воспроизводил сцены неописуемой паники, царившей в телестудии.

— Прах Алема Промикса, распыленный на атомы, сейчас блуждает в пространстве, — сказал Факел. — Это жестокий урок глупцу, которого обуяла безмерная гордыня. Да послужит это уроком и вам, — продолжал Факел, обращаясь к остальным. — Сегодня наша разведывательная группа закончила исследование о быте и нравах дикарей, населяющих Землю и столь милых сердцу нашего Верховного Владыки. К счастью, нам удалось сохранить тайну.

Полчаса спустя, поздно ночью, крыша дома бесшумно раздвинулась, и тоненькая розоватая струйка света взлетела к небу, уносясь все выше и выше к звездам.

САНДРО САНДРЕЛЛИ СКВЕРНАЯ ШУТКА

Когда огромные двери распахнулись, по залу пронесся многоголосый крик изумления.

Перед восхищенными взорами членов комиссии предстал необъятный и устрашающе-нелепый Контивакс-К-0015-Максимус, самый совершенный электрониый мозг-гигант, которому столь многим обязана современная цивилизация. Контивакс-К-0015-Максимус, огромный, как пятиэтажный дом, господствовал над всем залом. Его «внутренности» состояли из бесчисленного множества электронных ламп, кнопок, тумблеров, транзисторов, искателей, из тысяч таинственных металлических ящиков всевозможных размеров. У этого чудовища, сделанного из стекла и металла, были тысячи ртов, сотни кабелей переплетались у него в чреве, на разноцветных циферблатах подрагивали стрелки, перья осциллографов вычерчивали сложные кривые, мириады лампочек то загорались, то гасли, магнитные и перфорированные ленты змеились в глубине, и все это издавало слабый треск и шорох, точно полчище призраков устроило шабаш на собственных могилах.

Атмосфера в зале была заманчива и таинственна, по крайней мере для членов правительственной комиссии.

— Это восхитительно… и ужасно! — воскликнула мисс Айвенго Бекерель, машинально поправляя шляпку с цветком.

— Да, да, это впечатляет! — подтвердил сенатор Триви, отдуваясь и будучи не в силах расстегнуть жилетку. Все члены комиссии инстинктивно прижались друг к другу; затем они встали и гуськом, на цыпочках, пересекли зал.

Генеральный директор Саннисбой снисходительно улыбнулся и наглухо застегнул сверкающий белизной халат.

— Не бойтесь, господа… Конни (мы между собой называем его просто Конни) вовсе не так страшен, как кажется. Он друг, искренний друг людей и наш верный сотрудник. Вот уж много лет он помогает нам разрешать важнейшие проблемы.

— Но он обошелся нам в несколько миллиардов! Даже теперь он каждый день пожирает массу денег! — воскликнул сенатор Бьерусски, глава правительственной комиссии.

Генеральный директор снова улыбнулся.

— Господа, — деланно веселым голосом сказал он. — Позвольте вам заметить, что время от времени кто-нибудь из участников межконтинентального конгресса делает запрос о суммах, весьма значительных (я первый это признаю), истраченных на эксплуатацию Контивакса. Немедленно к нам, в вычислительный центр планеты, направляется очередная комиссия… Однако эти визиты меня радуют, можно даже сказать, приводят в восторг. Ведь ни одна из комиссий не покидала нашу лабораторию, не оценив по достоинству ту поистине величайшую помощь, которую оказывает человечеству могучий электронный мозг, тысячу, миллион раз окупая все затраты!

Члены комиссии, включая и мисс Айвенго Бекерель, зачарованно молчали. Вблизи беспрестанное, ритмичной бормотание Контивакса навевало дремоту, а мириады разноцветных огоньков, переливавшихся в электронных лампах, шуршание перфолент и подрагивание стрелок на циферблатах окончательно загипнотизировали уважаемых членов комиссии.