Луна костяной волшебницы

Я обрываю свои безжалостные мысли. Если я убью Казимира, это будет равносильно убийству отца Бастьена. Да и как это сделать, когда мы с Бастьеном не теряли надежды разорвать связь наших душ – связь, которая объединяет нас с Казом?

Я стискиваю челюсти, обещая себе не сдаваться, пока не отыщу такую возможность. А как только нога заживет, я покину это место.

Ты не потеряешь меня, Бастьен. Я не потеряю тебя.

Я делаю глубокий вдох, наполняя легкие до отказа. Нужно верить, что он жив. И я отыщу возможность, чтобы мы вновь были вместе… И не под землей, а там, где мы сможем гулять под светом луны и звезд. Там, где нас не станут преследовать мертвецы. Где над нами больше не будет висеть проклятие.

Казимир проводит большим пальцем по тыльной стороне ладони, ожидая ответа.

Я встречаюсь с ним взглядом и шепчу:

– Да.

55. Бастьен

С губ срывается шипение, и я утыкаюсь в подушку, когда Бердина вновь вонзает иглу мне в спину.

– Сколько швов еще нужно наложить?

– Еще два, – отвечает она с невероятным спокойствием. – Или три, если ты будешь ерзать. Я, знаешь ли, не швея. И у меня не самая твердая рука.

Жюли, пыхтя, расхаживает рядом с кроватью. Мы находимся в комнате, которую Бердин снимает над таверной в районе борделей. В катакомбах больше не безопасно.

– Тебе следовало позволить мне тебя зашить, Бастьен.

Я стискиваю зубы, чувствуя, как Бердина затягивает узел на кетгуте[9].

– Мне просто не хотелось вновь страдать от лихорадки. – Мой голос охрип от слабости. – Или еще один шрам, как на бедре.

– Тебе не нравятся сморщенные рыбьи губы? – ухмыляется Жюли.

– Шутница.

Рассветные лучи бьют мне в глаза сквозь маленькое окошко. Я щурюсь, но стараюсь не ерзать на бугристом матрасе. Мне хочется вернуться в темноту. Я бы всадил нож в сердце Одивы, прежде чем она вступила на мост душ. И убил бы ублюдка, который забрал Аилессу.

Поначалу я не узнал его из-за формы. Но теперь у меня не осталось сомнений, кто это. Казимир Транкавель. Я подавляю горький смешок. Amouré Аилессы оказался проклятым наследником трона.

В дверь трижды стучат. Затем еще раз. И еще дважды. Код Марселя.

Бердин дергается, невольно натягивая кетгут.

– Осторожней, – стону я.

Она резко втягивает воздух.

– Прости, Бастьен.

Закатив глаза, Жюли шагает к двери и отпирает ее. Марсель с важным видом заходит внутрь с сумкой, перекинутой через плечо. Он кланяется Бердине, и ее румянец становится еще ярче.

– Кто-нибудь голоден? – весело спрашивает он.

Жюли качает головой.

– У тебя когда-нибудь бывает плохое настроение?

Он поджимает губы и задумывается над ответом.

– Забудь, – вздыхает Жюли.

Марсель ставит сумку на маленький столик и начинает доставать еду – две буханки ржаного хлеба, кусок твердого сыра и четыре груши.

– Нет, я не украл это, если кому интересно. Бердин отдала мне свои, трудом заработанные деньги, чтобы я купил нам еды.

Лицо Бердин озаряется улыбкой, и она заправляет за ухо прядь кудрявых рыжих волос.

– Наслаждайтесь, пока есть такая возможность. Я не долго смогу прокормить четверых сразу.

Жюли медленно подходит к нам и выразительно смотрит на нее.

– Иди, помоги ему. – Она указывает большим пальцем на Марселя.

Жюли готова терпеть Бердин лишь потому, что она помогает нам.

– Приготовьте поесть. А я пока закончу здесь.

Merde. Я вновь утыкаюсь лицом в подушку.

Как только Бердин и Жюли меняются местами, я готовлюсь к очередному болезненному уколу. Но он такой незначительный, словно укус пчелы. Я поворачиваю голову и, подняв брови, смотрю на Жюли.

– Что? – Она протягивает иглу. – Я могу быть нежной, когда захочу.

Ну, когда-то она должна была этому научиться.

– Так… насколько все плохо?

Жюли тяжело вздыхает.

– Ну ты больше никогда не сможешь ходить. И судя по словам Марселя, ты потерял столько крови, что это должно повредить твой мозг. – Уголок ее рта изгибается. – Но ты будешь жить.

– Хорошо, что я могу пошевелить пальцами на ногах, а не то поверил бы тебе.

Она завязывает узел на кетгуте.

– Ты поправишься. Но придется поберечь себя, пока все не заживет. А на это потребуется время.

Я вжимаюсь в матрас.

– К тому времени, когда все заживет у Аилессы… – и без того хриплый голос срывается, а мне приходится поджать губы, чтобы они перестали дрожать. – Ты же знаешь, что ей досталось сильнее, чем мне. И она не сможет просто взять и уйти из Бо Пале.

Ходят слухи, что король скоро умрет. И если Казимир считает, что сможет сделать Аилессу своей королевой… Я стискиваю в руках простыню.

Жюли отрезает кетгут ножницами и кладет руку мне на плечо.

– Можешь не верить, но я тоже хочу спасти Аилессу. Я у нее в долгу.

Я внимательно рассматриваю подругу. Под глазами Жюли виднеются синяки, а кожа еще бледнее, чем у меня.

– Как думаешь, долго этот Скованный просидел в тебе? – нерешительно спрашиваю я. Аилесса рассказывала, что Скованные питаются Огнем души живых. – Может, нам удастся понять, как много…

Лицо Жюли каменеет. Она резко поднимается на ноги и отбрасывает косу за спину.

– Рана зашита, Бастьен. И тебе пора отдохнуть.

– Но…