Луна, луна, скройся! (СИ)

Ещё два вампира стоят отдельно с закрытыми глазами. Чаруют. Уже разогнали возможных свидетелей, теперь контролируют ситуацию, чтобы какой-нибудь жилец дома, вздумавший посмотреть в окно, ничего не заметил. Очевидно — сильнейшие из полудюжины. Я снимаю обоих выстрелом в висок, перед тем, как впрыгнуть во двор. Они так сосредоточены, что не успевают отреагировать на громкие хлопки — падают, ещё не упокоенные, но уже гибельно раненые. Остальные оборачиваются — «волчице» удаётся в отчаянном выпаде перебить своим прутом шею одного из упырей. Она тут же вжимается обратно в стену — закрывается от возможного удара. Теперь силы почти равны — насколько они вообще могут быть равны при условии, что одному вампиру обычно нетрудно убить сразу двух «волков». Два упыря подскакивают к нам — лица перекошены от ярости — последний «болт» проходит в двух ладонях от головы одного из них, и я отбрасываю «степлер». Надо бы выхватить из кармана капсулу, но я уже не успеваю — отпрыгиваю назад и вбок, выждав тот самый момент, долю секунды, когда один из вампиров уже почти достаёт меня в прыжке. Он изворачивается, приземляясь на ноги — но развернуться полностью не успевает, мой удар почти вскользь — всё же, слава Богу, не вскользь — пропарывает ему мышцы шеи и выбивает с места позвонок. Упырь ещё успевает ударить меня рукой под мышку, отбрасывая — удар проносит меня вокруг него и дальше по прямой — я падаю на асфальт «животиком» вниз, умудрившись не выпустить «шила» из руки. Вампир тоже падает. Они очень плохо переносят потерю шейных позвонков, но, к сожалению, не умирают от этого сразу. Хотя сейчас меня это не смущает, а как в Кутна Горе с Густавом, радует. Я неуклюже вскакиваю, каждую сотую долю секунды ощущая, как я уязвима — здесь, где рядом ещё два упыря, каждый из которых уже мог расправиться со своим противником и обратить внимание на меня. Но даже этот страх не мешает мне со злобной радостью чувствовать — это будет достойная смерть. Шесть вампиров против трёх «волков», один из которых ещё подросток — и четыре кровососа легли в первые же минуты драки.

Кристо и «волчица» ещё живы. «Волчица» ловко насадила своего противника на прут, пробив его насквозь чуть ниже диафрагмы, и, напрягая все силы — на лбу вздулись вены, рот искривился в оскале — мотает его туда-сюда, мешая подойти ближе. Упырь очень смешно взмахивает руками и перебирает ногами, но до победы над ним далеко. Неустойчивое равновесие.

Кристо потерял своё «шило» — оно торчит из уха второго вампира — и теперь бегает, петляя, от подранка по двору. Левой рукой он придерживает правое запястье. На лице у кровососа, на глазах, бровях, носу налеплена каша из раздавленных чесночных капсул; это ему очевидно мешает. Но он не пытается её стереть, весь сосредоточившись на погоне. По видимости, упырь прошёл превращение недавно, и его чувства заглушают способность мыслить.

На всю эту сцену округлившимися глазами смотрит мальчишка лет тринадцати, прижимающий к животу футбольный мяч. Чёрт, конечно — ведь упыри, которых я сняла «степлером», больше не рассеивают чужое внимание. Несомненно, если полицию не вызвали на звуки выстрелов пневматики, то вызывают прямо сейчас, увидев в окно побоище. Теперь надо успеть до её приезда.

Я прикидываю траекторию того кровососа, что гонится за моим подопечным, и, улучив удобную секунду, просто подскакиваю сбоку, подставляя ему ножку. Он падает, и я —

раз!

— усаживаюсь верхом, мешая сразу подняться — чёрт, всё равно поднимается —

два!

— вбиваю ему «шило» под основание черепа, и он рухает оземь. Для верности я парой движений выбиваю ему один из позвонков и бегу на помощь «волчице». За спиной её упыря взбудоражено и бессмысленно бегает Кристо, всё так же удерживая правую руку левой. Я отталкиваю его — «волчица» кидает на меня взгляд и бросает прут, характерно, по «волчьи», отскакивая назад и вбок — ударяется плечом в стену — упырь делает рывок за ней, но я уже прыгнула ему на спину и с силой вбиваю своё «шило» в его висок. Мы вместе падаем на бок. Ещё не поднявшись, я уже воплю:

— Уходим!

«Волчица» бежит к следующему двору, прочь от Главной улицы, и мы бежим за ней — дворами, потом подвалами — в одном подвале она останавливается и вдруг включает пожарный кран, обливает себя, нас. Я шарахаюсь, но она кричит:

— На нас кровь!

Это правда, и я прямо на себе тру, застирывая, одежду. Вода ледяная. Потом я сдираю парик и вынимаю подушку, застёгиваю комбинезон так, чтобы он сел нормально; кидаю маскировку на пол, но Кристо тут же принимается подбирать, одной, левой рукой:

— Надо в пакет!

— Чем меньше следов, тем лучше! — поддерживает его «волчица». У неё же находится пакет, куда мы суём парик, подушку, приметную косынку Кристо. Футболку, на груди которой нарисован смешной чёртик, он перенадевает спиной вперёд. Чёртика теперь закрывает его куртка. Я спрашиваю «волчицу»:

— Как тебя зовут?

— Люция, — отвечает она.

Люция выворачивает свою куртку наизнанку — она, оказывается, двухсторонняя, синяя с одной стороны, жёлтая с другой. «Волчица» морщится — болит плечо.

— Идём.

— Куда?

— Ко мне.