Луна над Сохо

Не считая прически, представлявшей собой неровное каре, ее внешность полностью совпадала с показаниями свидетелей: мертвенно-бледное лицо, большие глаза, пугающе-алый рот. На ней были серые спортивные брюки и кораллового цвета толстовка с капюшоном. Сперва Бледная Леди меня вообще не заметила, так как пыталась стряхнуть со своей ноги констебля Филиппа Парди. Тот распростерся на полу с безвольно болтающейся левой рукой, сломанной, как потом выяснилось, в двух местах. Правой он что было сил вцепился в неестественно тонкую лодыжку Бледной Леди. Один глаз у него был закрыт, и под ним уже разрастался синяк; из носа текла кровь.

Я не мог сдвинуться с места. Может, из-за шока, может, потому что только что откусил большой кусок от своей булки, — а может, просто потому что слишком уж много паранормальной дряни случилось со мной с утра.

Но Парди меня заметил. И прохрипел: «Помогите».

Бледная Леди тоже уставилась на меня, склонив голову набок.

— Помогите! — повторил Парди.

Я попытался сказать ему, чтобы отпустил ее, — но изо рта у меня вырвалось неразборчивое бурчание и целый фонтан крошек. Изящным движением Бледная Леди подняла руку и ударила Парди по сжатым пальцам. Раздался отчетливый хруст костей, Парди взвыл и отпустил ее ногу. Бледная Леди улыбнулась, демонстрируя чересчур много зубов — я уже видел раньше такую улыбку. И знал, что за ней последует. Она вся подобралась — я сделал то же самое. А потом она бросилась ко мне, с места развив невероятную, жуткую скорость, раскрыв рот, оскалив зубы. И когда она приблизилась, я плеснул ей в лицо кофе. Кофе я только что купил. Он был очень горячий.

Она закричала. Я сразу же отскочил в сторону, стремясь убраться с ее пути. Но, поскольку коридор был очень узкий, она все же задела меня плечом, и сила этого удара была такова, что я крутанулся вокруг своей оси и свалился на пол. Все равно как если бы на меня на большой скорости наехал велосипедист. Я откатился подальше, чтобы Бледная Леди не сразу смогла меня достать, поднялся на ноги и обнаружил, что ее уже и след простыл.

Возле дверей всех кабинетов для допроса имеются кнопки аварийного сигнала. Перешагнув через Парди, я нажал одну из них и ворвался в тот кабинет, куда мы посадили Смита.

Смит, обмякнув, сидел на стуле. Голова его была запрокинута, рот открыт, а посреди груди зияло отверстие, как от пули, окруженное точно таким же ореолом, как раны Бесшеего Тони.

В кабинет осторожно заглянула девушка в форме констебля.

— Вы кто? — спросила она, направив на меня пистолет-электрошокер.

— Питер Грант, — ответил я. — Подозреваемая — белая женщина, одета в серые спортивные брюки и розовую толстовку. Предположительно вооружена. Возможно, еще не покинула здание.

Констебль изумленно на меня уставилась.

— Так и есть, — сказала она.

— Вы проходили курс оказания первой помощи? — спросил я.

— Да, месяц назад.

— Тогда давайте пистолет и займитесь Парди.

Она протянула мне пистолет. Тяжелый, хотя и пластиковый, он напоминал оружие из фильма «Доктор Кто». Констебль, несмотря на потрясение, сразу поняла, что Смиту уже не поможешь, и побежала за аптечкой, чтобы перевязать Парди.

Я снова перешагнул через Парди и мельком глянул, жив ли он еще.

— Сейчас тебе помогут, — сказал я. — Но какого черта ты тут делал?

Парди позеленел от боли, лицо покрылось холодным потом. И при этом он нашел в себе силы рассмеяться — как смог.

— Тут столовая лучше, чем в нашем участке, — проговорил он.

Я пообещал ему, что все будет хорошо, и устремился к лестнице.

Когда человек служит в полиции, он проводит гораздо больше времени на улицах города, нежели в участках. В самый обычный день количество полицейских на улицах относится к количеству гражданского населения как один к трем. Таким образом, если в каком-то из участков что-то случается, все мчатся туда на помощь. А на это нужно определенное время. Бледная Леди была дикая, это да, но отнюдь не глупая. И соответственно, намеревалась кратчайшим путем покинуть здание, пока сюда не сбежались копы со всего города.