Луна над Таити

Из округа Наидронга поступают странные сведения. Четыре деревни — Эмури, Камбиси, Вакадра и Тонгареве — создали общину под названием «Буля тале» — «Оживи вновь». Они организовали общую кухню для питания сельскохозяйственных рабочих. Жители добровольно отказались от питья кавы и отменили кере кере. Что такое кере кере? Это старинный обычай, по которому ни в чем нельзя отказать родственнику или близкому другу. К примеру, возвращается в свою деревню рабочий после долгих лет тяжелой работы в городе; он приоделся, купил часы, велосипед или слесарные инструменты. Но вскоре появляются родственники, и через неделю часы носит один кузен, инструменты забрал второй, которому они, кстати, вовсе не нужны, костюм донашивает дядя… Молодая девушка, покинув джунгли, освоила профессию телефонистки. Получив первую зарплату в своем почтовом отделении, она подвергается нашествию родственников, которые объедают ее, как саранча. Кере кере, в сущности, убивает честолюбие, при этой системе у молодого человека нет никакой перспективы когда-либо что-либо приобрести. Сознание того, что ему не грозит голодная смерть, что всегда кто-нибудь из родственников даст ему поесть, не для всякого является достаточным стимулом для деятельности.

В общине «Буля тале» выращивают главным образом тростник, а также овощи и фрукты. Взрослые мужчины работают шесть часов в день, женщины по очереди готовят еду на всех, больные и кормящие матери получают особую еду. По утрам каждую деревню тщательно подметают, затем наступает обязательное купание для всех жителей.

Все это началось в первые месяцы 1961 года, когда я был на Фиджи, и представляло странную смесь утопического социализма с китайской коммуной. Власти и плантаторы пристально следят за развитием общины, а население островов говорит: «Такого еще не было».

Сахар с кооперативных полей Океании! Какой длинный путь прошла эта культура! Магеллан видел сахарный тростник на Филиппинах, из Америки он попал на Гавайские острова, затем некий шотландец, по фамилии Томас Элисон Скотт, с предусмотрительностью, свойственной его соотечественникам, провел сравнение между сахаром из свеклы и сахаром, получаемым из тростника. Из одного гектара этого тропического растения получается вдвое больше сахара, чем с гектара свеклы. Шотландец в двадцатых годах прошлого века поехал на Таити, чтобы уговорить таитянского короля Помаре заняться выращиванием сахарного тростника. Король не знал, что такое тростник, зато он знал и очень любил напиток, называемый ромом, который — как ему объяснили матросы, поставщики этого лакомства, — вырабатывается из сахарного тростника. Помаре получил собственный тростник и, когда стал самостоятельно производить ром, спился, бедняга, насмерть. Но тростник продолжал шагать дальше, и в 1842 году с островов Фиджи попал в Австралию…

То были давние колониальные времена. Тогда никому не снились забастовки и кооперативы на островах архипелага. Тем, кто отвечает за сохранение для Великобритании этой колонии, живется отнюдь не сладко в стране сахарного тростника. И часто им трудно решить, какое следует издать распоряжение, ибо оно может оказаться последним.

Корона против Ханайя

— Ваша светлость изволит, — сказал старший детектив Десмонд Гордон Стакки из научного института уголовной следственной службы Нового Южного Уэльса, — обратить внимание на странности письма, представленного мне на экспертизу. Автор этого письма не в ладах с английской грамматикой, в частности в таких предложениях, как «это позиция труса» или «это пойдет как по маслу». Еще более заметна беспомощность пишущего в предложениях: «вам со мной никогда не справиться» или «я им насолил». А вот еще и другие ошибки, если ваша светлость изволит обратить внимание, на этот раз вытекающие из неумения печатать на пишущей машинке…

Мистер Стакки вытирает пот со лба и передает судье, возвышающемуся в своем кресле над залом, представленные ему страницы машинописи с подчеркнутыми абзацами. Прежде чем чернокожий полицейский с курчавой шевелюрой вернул румяному господину Стакки плоды его трудов, со своего места встает сам мистер Льюис, от имени Короны обвиняющий Ханайя Ляля. Мистер Льюис поправляет белый парик с искусно уложенными над блестящим от пота лбом локонами, завязанная тесемкой косичка поднимается н опускается в такт жестам прокурора.

Его фигура в мантии очень типична. Он сам и судья, мистер Хэммет, выглядят точно так, как выглядели британские судьи и прокуроры, столетия назад заседавшие в залах трибуналов, где звучал возглас «Да свершится правосудие!».

Однако туманный Альбион находится очень далеко отсюда. Здесь не бывает ненастья и тумана, невыносимый зной льется через затененные занавесями окна, три больших вентилятора в форме пропеллеров укреплены под потолком. На полицейских надеты алые куртки, но все они в юбках с зубчатым узором, позаимствованных из старинных нарядов меланезийцев. Мы находимся в зале верховного суда Фиджи.

Не виновен