Луна Незаходящая (СИ)

— Не беспокойтесь, я ничего не прочёл, — заверил он меня, но по взгляду я понял, что он врал, и захотел провалиться сквозь землю. — Я слыхал о посольстве с далёкого Острова. Мне мало известно о ваших землях. Должен признаться, я считал, что они полудикие, но вы не похожи на дикаря.

— Полудикие? Вы шутите? — я возмутился и напомнил про секстант.

Мужчина поинтересовался, что это, а, когда я объяснил, рассмеялся. Сказал, что далёк от мореплавания, но не чувствует себя обделённым из-за этого. Он заметил мою усталость, предложил встретиться завтра, чтобы я поведал ему об Острове Звезды, и удалился.

Потом библиотекарь (Фануи, замечательный эльф; мой ровесник, но по меркам квэнди ещё почти дитя) объяснил мне, что это был Аннатар.

Я ждал встречи с Аулендилем, но… чтобы наше знакомство началось настолько глупым образом! Он и так невысокого мнения о дунэдайн, а я уронил честь родины в его глазах ещё больше. Это следует исправить как можно скорее. Тем более, что он видел мои тайные записи… Отчего-то я верю, что он никому не расскажет (странно — в его глазах не читалось осуждения), и всё-таки не нахожу себе места от волнения.

В библиотеке я зевал и был готов подпирать веки карандашами, а теперь сна ни в одном глазу. Один стыд. Моя рука дрожит — утром я не разберу свои каракули и устыжусь написанного. Ночь подчас опьяняет не хуже вина (хотя и вина во мне хватает).

Я настолько объят тоской по Нуменорэ, что мне захотелось перейти на адунаик. Давно так сладко не звучал для меня родной язык! Синдарин и квэнья осточертели мне. Теперь они связаны в моём сердце с высокомерными чужаками. Почему же мы, знатные нуменорцы, так презираем родное наречие и хвастаемся познаниями в эльфийском? Почему подстраиваемся под другой народ, забывая о нашем?

Кроме того, синдарин в Ост-ин-Эдиле знают все, квэнья — многие, а адунаик — три человека.

О Эленна… нет. Анадунэ. О Анадунэ, мой благословенный дом! Я люблю тебя больше жизни и ничего не желаю так, как твоего процветания. Все знания, добытые в Эрегионе, я употреблю, чтобы прославить тебя среди народов Средиземья.

И, îdô bêtha izindi*, возвратившись домой, я женюсь и продолжу род твоих королей. На сто шестьдесят четвёртом году жизни я должен наконец повести себя, как мужчина.

О Анадунэ, Йозайан, Зен’набар, Гимлад…

Zagir annardi an’Gimlad! *

Комментарий к 1501 В.Э. Об Эрегионе

* Адун. «Ныне слова мои прямы».

* Боевой клич нуменорцев: «Мечи воинов Гимлад [Эленны]!»

========== 1501 В.Э. Об Аннатаре как мастере ==========

Могущество прибоя, разбивающегося о скалы. Непоколебимость горной гряды. Взгляд, полный пламени земных недр. Мастерство, равных которому нет.

Всё это воплощено в одном человеке.

Майа.

Я не поэт. Мне никогда не достанет искусства описать его работу словами, но чувства настолько переполняют меня, что я не могу удерживать их внутри. Пусть изольются на бумагу.

Я не жил, я не дышал до тех пор, пока не увидел его, кующего меч. Не зря я ждал целый месяц.

========== 1503 В.Э. Об Аннатаре как личности ==========

Мастерство творца ничего не говорит о том, насколько он приятен в общении. Аннатар — тому подтверждение.

Он хорошо подготовился к встрече: изучил карту Нуменора, разузнал про наши обычаи и законы. На другое я после двух лет ожидания и не рассчитывал. Даже разочаровался: за это время он мог бы и выучить адунаик.

Я воспевал Эленну, стремясь показать, что, несмотря на смертность, мы не дикие и не отсталые. Мне наказали быть осторожным с Аннатаром, однако не вижу ничего предосудительного в том, чтобы поделиться с ним общими сведениями об Острове и его жителях.

Майа напомнил, что не все люди Арды благословлены нашими здоровьем и долголетием, и поинтересовался, не находим ли мы это несправедливым.

— Пожалуй, — ответил я. — Но мы помогаем менее везучим собратьям. Учим их письменности, земледелию, врачеванию, изготовлению лекарств и орудий…

Тогда Аннатар задал вопрос, заставший меня врасплох.

— А если бы вы сумели превозмочь ваш рок — или, как вы называете это, «дар», — поделились бы вы высшим благом с другими?

Сразу видно, что он плохо понимает дунэдайн. Я объяснил, что мы никогда не искали пути к бессмертию и не считали его «высшим благом»; сама мысль об этом казалась пустой и немудрой.

— Я не сомневаюсь в мудрости вашего высочества, — промолвил он, — однако ваше мнение может не отражать настроения народа.

Раз уж Аннатар знает, что я принц, то может представить, сколько прошений я выслушал за свою «недолгую» жизнь. Люди, знатные и простые, жалуются на налоги, судей, соседей, но не на срок наших жизней. Это всё равно, что роптать на скорость движения солнца; городским сумасшедшим и тем такое такое в голову не приходит. Кудесник мне, конечно же, не поверил. Я бы пригласил его в Нуменор убедиться, но, боюсь, последствия этого будут непредсказуемы. Сладкие речи майа могут посеять опасные семена в плодородной почве Эленны.