Луна охотника

С этими словами она схватила мои руки и потянула к своим бедрам, проводя ладонями снизу вверх до талии. Потом обвила ногой мою ногу и снова поцеловала.

— Энни, держи себя в руках. Ты можешь это сделать. Просто помни, что это не обязательно.

— Но я хочу.

Она распахнула мой халат и стала целовать грудь. Я ее легонько оттолкнул, и Энни приземлилась на кушетку.

— Да, да. Я хочу немного грубости!

— Ради Иисуса, Энни. Остановись!

Одна часть моего мозга еще сохраняла профессионализм, зато у другой половины появились совсем другие идеи. Энни заметила это; она облизнула губы и поползла ко мне на четвереньках. Ее платье задралось до самой талии, открыв вид, который в других условиях я счел бы весьма приятным.

— Ну, Билл, давай. Не можешь же ты сказать, что не хочешь этого. Я видела, как ты на меня смотрел. Почему бы не пойти дальше?

Она встала на колени и стащила через голову платье, открыв то немногое, что было на ней надето, — черный шелковый пояс и маленькие трусики. Я и так уже был обнаженным, с затвердевшим пенисом, и это лишь усугубляло ситуацию. Энни опять двинулась вперед, а я пятился, сохраняя дистанцию, пока не споткнулся о кресло и почти упал в него. Другого приглашения ей не требовалось. Энни одним прыжком пересекла комнату и воспользовалась случаем, чтобы продемонстрировать, как отлично она целуется.

И тут, говоря откровенно, я сломался. Я запустил руки в ее волосы, прижал к себе и крепко поцеловал. Энни застонала от восторга, просунув язык в самое горло, словно хотела попробовать, чем я ужинал. Потом она обвила мою поясницу ногами, и моя голова окончательно перестала соображать. Ее стоны и вопли были гораздо громче, чем во время наших притворных сцен, а с губ слетали грязные слова о том, чем она хочет заняться. В какой-то момент мы оказались в спальне, потому что после того, как она удовлетворила свою непонятную страсть, мы лежали на кровати и обсуждали, на что способны сестры.

— Вторая группа называет себя «Одиннадцать-Одиннадцать», — сказала Энни. — Это радикальные анархисты, сумевшие получить от кого-то деньги и оружие, и теперь они ищут повод все это применить. Похоже, что Сэди давно знакома с их предводителем. Она утверждает, что это наилучший способ взорвать существующие структуры мужского господства и привести к власти женщин.

— Значит, все те же старые феминистские штучки.

— Старые феминистские штучки! Разве не так говорят все мужчины? Вам бы только трахаться и убивать. Никакого творчества, сплошное разрушение.

Мне это не понравилось, но я слишком устал, чтобы спорить, кроме того, не хотелось прерывать ее рассказ.

— Как хочешь. Есть какие-то намеки на способ действия?

— Что-то относящееся к погоде. Мы практиковались в вызывании дождя.

Я выглянул в окно — на улице моросил дождь.

— Похоже, у вас получилось, не так ли?

— Да, черт побери, а еще они сильны в магии секса. Мы стояли в кругу, взявшись за руки, и призывали бурю.

Снаружи сверкнула молния.

— Может, из-за этого ты так…

— Раскованна? Возбуждена? Кому какое дело?

Я с тревогой посмотрел ей в глаза.

— Энни, мне кажется, тебе лучше побыть здесь пару дней. Что-то идет не так, и, я думаю, тебе необходим перерыв.

— Я в порядке. — Она блеснула глазами. — И ты тоже. Похоже, это тебе нужен был перерыв в работе.

После этих слов она запрыгнула на меня верхом и обрабатывала до тех пор, пока я чуть не лишился сознания от изнеможения.

На следующее утро я проснулся раньше Энни и, пока закипал кофе, составил новое донесение. Едва я успел его отправить, как из спальни донесся визг. Энни проснулась и пыталась вспомнить, что произошло. Заглянув в дверь, я увидел, как она осматривает скомканные простыни и свое тело. Ночь прошла не без грубостей — по ее настоянию, — и теперь она это почувствовала. Заметив мое присутствие, она накинула халат и покраснела.

— Господи, что я наделала? — прошептала она, обращаясь к самой себе.

Энни, всхлипывая, выбралась из постели, схватила свое пальто и туфли и выскочила в переднюю дверь прежде, чем я успел ее остановить. Остальная ее одежда так и осталась лежать там, где она бросила ее вчера вечером.

ГЛАВА 6

Я не стал задерживать Энни, полагая, что ей необходимо время, чтобы успокоиться и снова обрести способность мыслить разумно. Кроме того, я и сам до сих пор пытался понять, что же произошло. Обычно я более успешно контролирую свое поведение. Как бы ни была Энни привлекательна, я должен был сдержаться. Эта мысль меня так поразила, что я без промедления открыл свою аптечку. Медицинский набор был укомплектован намного лучше, чем обычная домашняя аптечка, и содержал нити и иглы для зашивания ран, серьезные анестетики, шины, гипсовые повязки и то, что я искал, — шприцы. Мне требовался образец крови, и за неимением крови Энни сойдет и моя собственная.