Луна Паука

- Наберись терпения, Хамбарт. Некромант отвязал мешочек от пояса и положил его на столик рядом с кроватью. Развязав веревку, он протянул руку и вытащил содержимое.

Пустые глазницы черепа, казалось, укоризненно смотрели на него.

- Как раз вовремя!- эхом отозвался грубый голос, исходящий откуда-то из лишенного плоти черепа. У черепа отсутствовала челюсть и не хватало нескольких зубов. Тут и там виднелись трещины-результат судьбы, постигшей хозяина. “Ну разве это не приятное место?”

Хамбарт Вессел был охотником за сокровищами, как и капитан Дюмон со своими людьми. Он участвовал в более раннем и не менее роковом путешествии, чтобы добраться до затерянного Уреха-только в случае Хамбарта смерть наступила от сильного падения, когда он попытался вернуться в город самостоятельно несколько лет спустя. Молодой Зэйл, жадно изучавший легенды об Урехе, наткнулся на останки и оживил череп в поисках ответов. Каким-то образом ему так и не удалось отправить дух наемника обратно в преисподнюю, хотя Хамбарт, похоже, никуда не торопился.

Они много путешествовали вместе, и, несмотря на земные наклонности черепа и его откровенную позицию, Хамбарт не раз доказывал разницу между жизнью и смертью самого Зэйла. Особенно это касалось Уреха.

Ратмианец положил череп на стол, предоставив его владельцу наилучший вид. Несмотря на то, что у Хамбарта не было глаз, он все видел. Он также мог слышать, обонять и, конечно же, говорить. Временами дух ворчал, что он променял бы все это на возможность есть и наслаждаться смертными удовольствиями, но по большей части он, казалось, был удовлетворен просто существованием.

“Такое милое, приятное место, - повторил череп. - Как и занавески. Итак, скажи мне, является ли Великая леди дома такой же элегантной, как эта, и такой же красивой, как ее голос?”

“Вряд ли это нас касается.”

Каким-то образом останкам удалось фыркнуть. - Ты говоришь, как один из людей Ратмы! Как тебе удалось пережить века с таким отсутствием романтических представлений?”

Как часто бывало, Зэйл пропустил мимо ушей и эту насмешку. Вместо этого он подошел к огромному ковру и сел. Скрестив ноги, он откинул капюшон и уставился на стену перед собой.

- Зэйл, парень, здесь есть роскошная, сладкая кровать для наслаждения! Ради меня, используй ее! Как часто мы получаем этот шанс для таких—”

- Тише, Хамбарт. Ты же знаешь, что это не мой путь.”

Череп заурчал, но больше не издал ни звука. Ратмийцы обычно спали мало; они впадали в состояние транса, которое позволяло их телам получать необходимый отдых, в то время как их чувства продолжали исследовать и расширять свои способности. Это было необходимо, некромантам всегда нужно было оттачивать свои навыки в попытке защитить баланс.

Зэйл уставился на какую-то точку на стене, но его глаза больше не видели ее. Почти сразу же комната исчезла на заднем плане, сменившись сероватой дымкой.

Он намеревался побольше узнать о доме Несардо ... особенно о том, что связано с его самой ранней историей. Зловещая сила, которая чуть не сбила его с ног в карете, была каким-то образом частично связана с этим местом ... но почему?

Один за другим Зэйл снял щиты, которые он построил, чтобы защитить свой разум от предыдущего нападения. Каждый шаг был осторожным, потому что нетерпение могло привести только к катастрофе.

Но вместо злой силы, с которой он сражался раньше, некромант обнаружил нечто другое—слабое, но определенное присутствие. Он пронизывал стены, полы, даже бревна дома Несардо. Он исследовал все глубже и глубже и нашел слои этого присутствия. Оно было повсюду, существовало так же, как и само здание, было его частью, как любой гвоздь или кусок камня. Вздох вырвался из его неподвижного тела, когда он наконец понял, что это такое.

Коллективные души.

Их число легион. Зэйл никогда не встречал столько людей в одном месте, даже на самых древних кладбищах или погребальных камерах Востока. Что еще более поразительно, души перед ним существовали в полубессознательном состоянии, не подозревая о своей смерти, но также и о мире смертных. Он чувствовал, как они снова и снова переживают свою жизнь, словно актеры в бесконечной пьесе. Они не смешивались, но сосуществовали так тесно, что некромант знал, что они черпают друг из друга.

Зэйл зачарованно наблюдал за некоторыми из них. Женщина, одетая в пышное бальное платье, усыпанное сверкающими драгоценностями, весело говорила с пустым воздухом. Рядом с ней мрачный фехтовальщик средних лет отчаянно замахивался клинком на трех или четырех врагов. Двое малышей-близнецов-играли друг с другом. Их лица были покрыты оспой, что ясно указывало на причину их раннего ухода из мира смертных.

Любопытно, что именно они в конце концов обратили на него внимание. Хотя Зэйл не имел истинного облика, для них он выглядел бы так же, как и при жизни. Малыши прекратили свою игру—одну с мячом и маленькими фигурками из палочек-и торжественно уставились на некроманта.

- Играй ... - наконец сказал ему тот, что с мячом, не шевеля губами. Ребенок поднял мяч, чтобы Зэйл взял его.

- Я не знаю этой игры, - ответил он, шевеля губами.