Луна предателя

«Ты — дитя Ауры, дитя Иллиора», — вспомнились ему слова Лиала. Ауры Элустри, создателя ауренфэйе, прародителя драконов — Иллиора Светоносного, покровителя волшебников, безумцев, воров…

«Разные маски для всех, кто приходит в храм, — с улыбкой подумал Серегил. — Совсем как это случается со мной». Он перекинул ногу через подоконник, вылез в окно и отправился в конюшенный двор.

Снаружи казармы тщательно охранялись, но внутри не оказалось никого, кроме Калласа, Стеба и Мирна, которые стерегли мрачного пленника. Эмиэль сидел на подстилке в самом дальнем от двери углу. Свет глиняной лампы бросал на его лицо скользящие тени. Эмиэль не взглянул на Серегила, когда тот приблизился; он продолжал глядеть в маленькое оконце под крышей, следя за заходящей луной.

— Оставьте нас, — приказал Серегил часовым. Когда те неуверенно переглянулись, он нетерпеливо бросил: — Дайте мне меч и стойте за дверью. Можете не сомневаться: от меня он не сбежит.

Стеб отдал Серегилу свой меч и вышел следом за остальными.

Серегил медленно подошел к пленнику.

— Явился, чтобы убить еще одного хаманца, изгнанник? — спросил Эмиэль так спокойно, словно интересовался погодой.

— На моей совести и так на одного твоего родича больше, чем нужно. — Серегил упер острие меча в пол. С тех пор, как погиб Нисандер, он впервые позволил себе коснуться клинка; теперь рукоять неловко лежала в руке. — Впрочем, тетсаг и убийство — разные вещи, не так ли?

Хаманец не отвел взгляд от окошка.

— Прикончить меня здесь — это убийство.

— Но для тебя убить мою родственницу, Клиа-а-Идрилейн, — это тетсаг?

— Она умерла?

— Отвечай на вопрос. Если хаманец убьет Клиа-а-Идрилейн, будет ли это тетсаг против Боктерсы? Против меня?

— Нет, родство слишком отдаленное. — Теперь Эмиэль поднялся на ноги и повернулся лицом к Серегилу. — Даже будь это не так, я никогда не опозорил бы мой клан ради мести такому, как ты. Ты для нас мертв, изгнанник, ты — надоедливый призрак. Твое присутствие неприятно кхи моего убитого родича, но ты скоро отсюда уберешься. Я могу позволить себе быть терпеливым.

— Таким же терпеливым, каким ты был в ту ночь, когда со своими дружками повстречал меня в тупе Хамана?

Эмиэль снова уставился на луну, но Серегил заметил, что тот усмехнулся.

— Отвечай мне.

— Я уже говорил тебе, изгнанник: мне нечего тебе сказать. Серегил пристально оглядел хаманца, потом отбросил меч. Металл зазвенел на неровных досках пола; в дверь заглянули изумленные солдаты.

— Оставайтесь там, пока я вас не позову! — отмахнулся от них Серегил. Он подошел совсем близко к Эмиэлю и сказал, понизив голос: — Вы, хаманцы, хорошо умеете заключать сделки. Вот тебе выгодное предложение. Ответь на мой вопрос, и ты снова узнаешь вкус тетсага. Прямо здесь. Сейчас.

Эмиэль слегка отвернулся, и Серегил принял этот жест за отказ. Мгновением позже он оказался лежащим на спине; рот его наполнился кровью, перед глазами плясали черные пятна. Вся левая сторона головы — там, куда врезался кулак Эмиэля, — онемела.

Стеб и остальные уже почти скрутили хаманца, пока Серегил приходил в себя.

— Нет! Все в порядке! Уйдите, — выдавил он, с трудом поднимаясь на ноги. Взгляд, который бросил на него капрал, дал Серегилу понять, что позже ему предстоит объясняться с Бекой. И, что еще хуже, — с Алеком. Тот, наверное, предложит позаботиться о том, чтобы обе стороны головы болели одинаково… Впрочем, сейчас не время об этом думать.

На лице Эмиэля снова играла высокомерная усмешка.

— Ну так задавай свой вопрос, изгнанник. Задавай сколько угодно вопросов. Цена будет одинаковой за каждый.

— Что ж, справедливо. — Серегил языком ощупывал зубы, проверяя, все ли на месте. — Я знаю о тайной встрече, которую устроил Юлан-и-Сатхил несколько дней назад, знаю, о чем он вам сказал на ней. Ты не разделяешь симпатии своего дяди к Скале. Как он принял твой рассказ о том, что ты узнал?

Эмиэль презрительно фыркнул, потом ударил Серегила по щеке — достаточно сильно, чтобы тот покачнулся.

— И ради этого ты жертвуешь своим хорошеньким личиком? Он, конечно, был шокирован и огорчен. Клиа-а-Идрилейн строго придерживается атуи, как и ее мать. Эта же ваша новая царица… — Хаманец покачал головой. — Даже мой дядя засомневался:

не стоит ли нам подождать, пока сменится еще одно поколение, прежде чем отменять Эдикт об отделении. Так же думают многие другие кирнари.

— Ты очень щедр в своих ответах, — пробормотал Серегил; ему даже почти удалось криво улыбнуться.

— Спрашивай еще.

Серегил глубоко вздохнул и напряг мышцы, решив, что на этот раз его не удастся застать врасплох.

— Хорошо…

Но Эмиэль снова нанес неожиданный удар — не в лицо, а в живот. Серегил согнулся вдвое, ловя воздух ртом. Когда ему удалось отдышаться, он спросил:

— Ты знал о тайных беседах благородного Торсина с Юланом-и— Сатхилом?

— Вирессийцем? Нет.

Серегил прислонился к стене, прижав руку к животу. В ушах у него звенело, голова разламывалась, но он все-таки заметил, как поразил противника последний вопрос.