Луна - Солнце мертвых

— Наверное, то же самое, что и у вас, только еще дотошнее — ведь именно я обнаружил труп, да к тому же в своей комнате. По-моему, единственное, чем инспектор не поинтересовался, так это фасоном и цветом моих носков.

Теперь вздохнул он.

— Простите, бога ради, дорогой друг, что по моей вине вы, ко всему прочему, оказались замешаны еще и в это. Я понимаю идиотизм, даже бредовость ситуации и моего положения в том числе — вызвал вас, поплакался в жилетку, а потом озадачил неизвестно чем. Но поверьте, большего, чем уже сказал, сообщить я не в состоянии — просто потому, что не знаю сам.

Я неопределенно покрутил головой и потянулся к резному ящичку с сигарами.

— Помилуйте, — сказал, выпустив изо рта клуб белого плотного дыма. — Я вас ни в чем не виню, поскольку выбор у меня был и сделал я его сам, добровольно. Так что давайте прекратим все эти взаимные реверансы и извинения, а попробуем лучше действительно разобраться в том, что происходит в замке. Хорошо?

— Давайте! — повеселел граф и тоже потянулся к сигарам. — Но скажите сначала, к какому же все-таки выводу пришел инспектор.

— По-моему, он сам еще толком этого не знает — странно все, очень странно. Но его помощник сказал, что одно можно утверждать почти наверняка: дворецкий был загрызен крупным зверем из семейства псовых.

Граф поморщился:

— Похоже, за час, проведенный в обществе полиции, вы, дорогой, уже неплохо усвоили ее лексикон.

Я улыбнулся:

— Это профессиональный лексикон, ваша светлость. Если хотите, в каком-то смысле даже научный.

Он махнул рукой:

— Да ладно! А выражаясь ненаучно, — дворецкого убила собака, так?

— Так. Собака… или волк.

— Волк?! — Граф нервно рассмеялся. — Но помилуйте, откуда же в замке взяться волку? Собака еще куда ни шло…

— Знаете, — сказал я, — с собаками тоже не все так просто, как кажется на первый взгляд. Случайно я оказался свидетелем разговора инспектора с подчиненным, и тот сообщил, что между крепко стиснутых пальцев правой руки покойного были обнаружены несколько шерстинок, простите, животного из семейства псовых. Их отдадут на экспертизу, и тогда что-то, возможно, прояснится. Да к тому же характер раны… Ведь у старика прямо-таки выдрано полгорла, а это характерно разве лишь для специально натасканных собак-убийц. Ваши такие?

— Господь с вами! — воскликнул граф. — Злые, конечно, но не до такой же степени.

— Ну вот видите. Нет, с собаками, повторяю, все далеко не просто…

(Мне в голову пришел вдруг старинный документ, который я прочел сегодня в библиотеке, и священник, погибший от собачьих клыков четыреста лет назад.)

— Ладно, можете не продолжать, — буркнул граф. — Я не хуже вас понимаю, что нормальный пес ни с того ни с сего не бросится на хорошо знакомого человека. Уж во всяком случае не задерет его насмерть.

— Вот именно, — сказал я. — К тому же ваши собаки, по-моему, — насколько я успел их узнать, — отлично выдрессированы и обучены, — настолько выдрессированы и обучены, что полицейские с помощью слуг самым тщательным образом осмотрели их и те даже не зарычали. Да, кстати, мнение инспектора однозначно: на шерсти ни одной из семи живущих в замке собак нет ни малейшего следа крови.

Граф какое-то время молчал, а потом словно выдавил из себя через силу:

— Я так и думал. Не верил, что это они. Но в таком случае, кто же?

Ответом были лишь мои разведенные до предела руки.

— Здесь вообще много неясного, — подумав, словами добавил я. — Крови из убитого вытекло ужас сколько, но пол в спальне абсолютно чистый за исключением нескольких капель у двери. А ведь несчастный должен был рваться, метаться, кататься по полу и наследить кровью где только можно.

— Это сказал вам инспектор?

— Нет, я додумался сам, но безусловно и его первая мысль была такой же — недаром он сидел чернее тучи. К тому же есть еще масса вопросов, ответов на которые, увы, пока нет. Это, конечно, плохо — что нет, я имею в виду, — но хорошо хоть, что есть сами вопросы, — раз они есть, можно надеяться, что рано или поздно ответы появятся тоже.

Эта довольно туманная, хотя и весьма многозначительная тирада произвела, очевидно, на графа впечатление, потому что после нее он посмотрел на меня как-то по-особенному и робко спросил:

— И что же это за вопросы?

Я по-ковбойски швырнул ногу на ногу.

— Ну например, каким образом таинственный зверь — я уж даже не говорю вошел, — а вышел из спальни, дверь ведь была заперта на ключ. Кстати, одно это уже говорит о том, что мы имеем дело не с трагическим случаем, а тщательно продуманным и спланированным убийством. Но мало того, дверь была еще и прижата изнутри телом покойного. Так кто же, спрашиваю я вас, мог усадить его у порога, и каким манером этот таинственный некто потом вышел?

Взгляд графа был, очевидно, полностью адекватен выражению моего лица.

— Но почему его обязательно кто-то был должен усаживать у порога? — спросил он. — Возможно, несчастный старик сам, из последних сил…