Луна – суровая госпожа. Свободное владение Фарнхэма

Возможно, приказ о переводе Дьюка валялся сейчас среди непрочитанных бумаг. Если бы только он наткнулся на него раньше… Слишком поздно, слишком поздно! Хью сгорбился в кресле и закрыл лицо руками. «Слишком поздно! Ох, сынок мой, сынок!..»

Мемток почти ласково коснулся его плеча:

– Кузен, ну возьми же себя в руки. Ведь твои привилегии не были ущемлены, правда? Сам видишь, что это так!

– Да-да. Я понимаю, – промямлил Хью, не отрывая рук от лица.

– Тогда отчего же ты так переживаешь?

– Он был… он мой… мой сын.

– Он? Что же ты ведешь себя так, словно он твой племянник? – Мемток воспользовался специфическим словом, обозначающим «старший сын старшей сестры», и был искренне озадачен странной реакцией дикаря. Он еще мог бы понять заботу матери о сыне – о старшем сыне, по крайней мере. Но отец? Дядя! Да у Мемтока – он был уверен в этом – тоже были сыновья среди слуг. Управляющий самками называл его даже «Мемток – малый не промах». Но он не знал своих детей и даже представить себе не мог, чтобы их судьба его когда-нибудь заинтересовала. Или чтобы он проявил хоть какую-то заботу о них.

– Потому что… – начал Хью. – А впрочем, ладно. Вы только исполнили свой долг. Все нормально.

– Но… ты все еще огорчен. Я, пожалуй, пошлю за бутылочкой Счастья. И на сей раз выпью с тобой.

– Нет-нет, благодарю вас.

– Ну будет, будет! Тебе это необходимо. Счастье прекрасно тонизирует, а ты как раз скис. Им только не нужно злоупотреблять.

– Благодарю, Мемток, но я не хочу. Сейчас мне нужно быть особенно собранным. Я хочу повидать их милость. Прямо сейчас, если можно. Вы не устроите мне такую возможность?

– Не могу.

– Черт возьми, я же знаю, что можете! И знаю, что, если вы попросите, он примет меня.

– Кузен, но ведь я сказал «не могу», а не «не хочу». Их милости здесь нет.

– О-о-о!

Хью попросил, чтобы ему разрешили повидаться с Джо, однако главный управляющий ответил, что молодой Избранный отбыл вместе с лордом-протектором. Мемток пообещал дать знать, как только кто-нибудь из них вернется: «Да-да, сразу же, дорогой кузен».

Хью пропустил ужин, ушел к себе и впал в горькое раздумье. Он не мог не мучить себя мыслью, что в случившемся отчасти была и его вина, – нет, не та, что он не читал каждую бесполезную бумажку, как только она попадала к нему на стол, – это было простое невезение. Даже если бы он проверял весь этот спам каждое утро, он все равно мог опоздать – ведь оба приказа, скорее всего, были отданы одновременно.

Его мучал страх, что он сам запустил цепочку событий, повлекших за собой несчастье, своей ссорой с Дьюком. Нужно было солгать мальчику, сказать, что его мать, как ему доподлинно известно, является обыкновенной служанкой или кем-нибудь в этом роде у сестры лорда-протектора или что Грейс пребывает в полной безопасности в королевском гареме и ни один мужчина ее даже не видит. Что она полностью довольна и счастлива, живет прекрасно, что другая версия – это просто сплетни, которыми слуги заполняют свои скучные дни.

Дьюк поверил бы этому, потому что очень хотел поверить.

Почему все так случилось?.. Вероятно, Дьюк отправился на встречу с их милостью. Возможно, Мемток устроил ему аудиенцию или, может быть, Дьюк решил прорваться силой и шум драки достиг ушей Понса. Теперь Хью стало ясно, что сын, последовавший его совету повидаться с верховным владыкой, вполне мог устроить подобную сцену, после которой Понс также запросто приказал оскопить смутьяна, как он обычно приказывал подать машину. Все это очень походило на правду…

Хью пытался убедить себя, что никто не ответствен за поступки другого человека. Он всегда так считал и не сомневался в этом. Но сейчас он чувствовал, что его сердце глухо к доводам рассудка.

Чтобы как-то отвлечься от тягостных мыслей, он взял письменные принадлежности и сел писать письмо Барбаре. До сих пор ему еще не представлялось возможности рассказать ей о своем плане побега и не было времени разработать код. Он обязательно должен предупредить ее, что следует быть начеку.

Барбара знала немецкий язык. Хью же помнил из него только какие-то отрывки, поскольку изучал его всего один год в школе. Он владел русским в достаточной мере, чтобы вести незатейливый разговор. Барбара, пока они жили дикарями, успела подхватить от него несколько русских слов, это было игрой, которой они могли забавляться, не вызывая ревности Грейс.

Хью составил послание, затем с превеликим трудом перевел письмо на мешанину из немецких, русских, разговорных английских слов, жаргона битников, примитивной латыни, литературных аллюзий и специальных идиоматических выражений. В конце концов у него получился текст, который наверняка сможет разгадать Барбара, но не переведет на Речь ни один специалист по древним языкам, даже в том маловероятном случае, если он одновременно будет знать немецкий, английский и русский.