Луна в мышеловке

Волна жара пролилась на нее от макушки до пяток, затекая в трусики. Странное чуждое ощущение вызывало отторжение и возбуждение одновременно. Возможно, если бы он не действовал на нее таким образом, если бы не был всегда таким напористым и непредсказуемым, она бы попробовала что-то возразить или вырваться. Однако безумная смесь из страха и влечения заставила онеметь и замереть в нерешительности. Зубы разомкнулись, пропуская палец в рот.

– Сожми губами, оближи и пососи, – прорычал ей в лицо, заставляя дрожать. Ее пальцы крепче впились в ткань мужского пиджака. Захлопала ресницами, сходя с ума от стыда, потому что неспешные поступательные движения его пальца во рту вызвали прилив жара внизу живота. – Тебе нравится это, Лали… Вижу, что нравится… – прошептал мужчина ей в губы и вдруг выпустил ее, бросив короткий взгляд через ее плечо.

Не успела она и сама обернуться, как Виктор сжал ее за плечи и рывком развернул лицом к кровати. На покрывале остались лежать расшитые золотом трусики, которые она не пожелала надеть и забыла спрятать. Сердце забилось еще быстрее.

– Почему ты не надела все, что тебе передали от меня? – холодный голос прозвучал над плечом у самого уха, заставляя вздрогнуть. Но собственная трусость показалась вдруг унизительной и невыносимой.

– Они показались мне неудобными… и вульгарными! Я не ношу такие… – выпалила резко, передергивая плечами и разворачиваясь, чтобы вырваться из зоны его притяжения. – И вообще – не слишком ли много золота? – заявила она, упрямо задирая подбородок. – Я выгляжу как цыганка, увешанная золотыми монетками!

Губы мужчины, до сих пор сжатые в линию, слегка скривились.

– Едва ли эксклюзивное платье от Кристиан Диор, выполненное в единственном экземпляре, могла бы себе позволить цыганка, – заметил он скептически, высокомерно приподняв бровь.

– Цыгане много чего могут себе позволить, но это не значит, что наши вкусы совпадают, – нахмурилась упрямица, теперь уже не собираясь уступать.

– Твое имя ведь по-грузински означает «рубин», не так ли? Я хотел, чтобы он был в достойной оправе. Только рубин оказался неграненым. Придется сначала отшлифовать…

– Да кто вы вообще такой, чтобы судить подобным образом?! – начала она, но осеклась, остановленная одним его взглядом затаившегося хищника, готовящегося к нападению.

– Значит, ты сейчас без белья? – на полном серьезе поинтересовался он, игнорируя последний ее выпад.

– Это… – голос на секунду сорвался от волнения, – вас не касается.

– Ах вот как… – угрожающе-мягко произнес Виктор, на секунду скептически приподняв бровь, и двинулся вперед. Заставив девушку попятиться, он наступал на нее, пока она не уперлась спиной в стену. Притянув к себе, жарко дыша в шею и вызывая у нее приступ удушья, принялся рывками задирать ее пышную юбку.

– Что вы делаете? – попыталась остановить его она, совершенно теряясь от удушающей паники и бессмысленно перебирая руками. Только сильные пальцы крепко сжали ее щеки, заставляя поднять голову.

– Либо ты наденешь все, что я хочу. Либо ты останешься прикованной к креслу на всю ночь, – прошептал в самые губы, будоража все ее нервные окончания. – Научись выполнять мои приказы, Лали. Я не хочу быть с тобой жестоким.

– Напротив, – выпалила она ему в лицо, – вам нравится быть жестоким! Иначе вы бы меня не запугивали!

– Еще даже не начинал… – прорычал он и одним рывком стянул с нее трусики, которые тут же упали на пол к ее ногам. – Предпочитаешь остаться без ничего и прикованной или все же одеться и пойти ужинать? – продолжая придерживать ее юбку, непреклонно спросил он.

От распирающего упрямства закусила губу, пытаясь найти хоть какой-то выход. Не выдержав напряжения, вырвала край юбки из его рук и направилась к кровати, схватила золотые трусики и уже собралась идти в ванную, когда Виктор поймал ее за руку и потянул на себя.

– При мне, – мрачно отрезал он, одним тоном давая понять, что сопротивление бесполезно.

– Я не стану одеваться при вас!

Его глаза потемнели. Лали и сама не могла понять, почему не смолчала. В конце концов, он бы ничего не увидел из-за пышной юбки. Просто все эти его приказы и непристойные требования сводили с ума. Да и почему она должна была подчиняться его прихотям?!..

Возмутиться вслух уже не получилось, потому что ее вдруг за руку потянули к столику, на котором ей сервировали завтраки, обеды и ужины, и, ловко заломив за спину руку, уложили на него лицом вниз. Задохнувшись от шока и неожиданности, девушка даже ахнуть не успела, а на ее запястье уже щелкнули наручники. Вторую руку тоже завели за спину и пристегнули, а сзади к столу припечатали мужские бедра, не позволяя сдвинуться с места. Шорох и рывки дорогой ткани – и ее почти с головой накрыло пышной юбкой, тогда как ноги и попа оказались неприлично обнаженными. Между бедер вклинилось его колено, не позволяя им сомкнуться.