Луна в мышеловке

При каждом ударе из-под кляпа раздавались сдавленные нежные всхлипы. Звучные и резкие удары их тел друг о друга оглушали в полной тишине огромной пустой комнаты. Когда девушка уже почти не могла держаться на ногах от усталости и блаженства, Виктор рывком отцепил поводок и притянул блондинку к себе спиной. Обеими руками обвил стройную подрагивающую фигурку. Губами впился в плечо, в шею, в подбородок, в щеку, засасывая, вылизывая, пожирая голодными поцелуями.

Спустя несколько минут левой рукой отцепил зажимы с сосков, по очереди смял нежные полушария груди и принялся играть с раскрасневшимися чувствительными сосками. Левая рука скользнула к девушке между ног, ласково поглаживая скользкие губки и клитор. Теперь он решил поиграть в нежность, двигался едва заметно, осторожно толкаясь бедрами вперед и чувственно лаская насаженную на член пленницу. Его глаза превратились в жерла с кипящей лавой, которая рвалась наружу из бушующего в нем персонального ада. И сейчас они тоже смотрели на Лали… посмеивались, дразнили, делали вызов, как и бесстыдные губы, продолжающие ухмыляться и целовать другую…

Лали слышала, как часто и напряженно они дышат, как он нашептывает что-то блондинке на ушко… что-то непристойное, провокационное, пошлое… Та кивала в ответ или качала головой, а Виктор все изводил и изводил ее наслаждением, пока она не забилась в очередном оргазме, почти повиснув в его руках и вздрагивая на его члене, словно пронзенная копьем дичь.

Несколько ловких движений – и руки блондинки оказались на свободе. Обойдя ее кругом, Виктор позволил ей сползти к своим ногам.

Лали, околдованная этой развратной игрой, почти задыхалась от желания и стыда. Еще немного – и она, казалось, сгорит в этом адском пламени зеленых глаз, которые смотрели на нее практически неотрывно, пока блондинка приходила в себя и терлась у ног своего хозяина покорной кошкой, готовой на все, что он прикажет.

Он не заставил ее долго ждать. Схватил за кольцо на ошейнике, отстегнул пряжку на затылке, сорвал с нее кляп. По женским щекам текла растаявшая тушь, но перемазанные в помаде губы с готовностью распахнулись, розовый язычок похотливо высунулся наружу, покорно подставляясь под напор до предела вздыбленного члена.

– Да, соси, малышка, высоси все, до последней капли, заглатывай глубже… – прорычал Виктор, все так же глядя на Лали, а вовсе не на свою партнершу, которую нещадно насаживал на член, крепко схватив за волосы и за ошейник. – Тебе это нравится, правда? – спрашивал он. – Нравится мой член в твоем горле?.. Глубже… давай… Ты ведь об этом мечтала? Я знаю, чего хотят такие, как ты… Им нравится… когда их… имеют…

Жаркий пошлый мужской шепот пронизал Лали насквозь, обдавая ознобом кожу. Девушка вскочила с места, продолжая с широко раскрытыми глазами смотреть, как Виктор кончает в горло задыхающейся блондинке, затем вынимает член и наблюдает, как его сперма стекает из ее рта, размазывает ее по женскому личику, грубо сжимает его рукой и плюет ей в рот, потом отталкивает, словно отработанный ненужный материал.

Судя по всему, Лали и сама не знала, что чувствовала в тот момент, чего хотела. Сейчас, вглядываясь в видео, Виктор был уверен, что она сходила с ума от желания. Ее трясло, и сердце готово было выпрыгнуть из груди от почти сакрального трепета. Да, теперь она точно его боялась. И да, он ее восхищал, и это пугало ее еще больше. Она догадывалась, что он был способен на многое, и то, что она увидела только что, – всего лишь маленькая часть его предпочтений, маленькая часть его опасных и жестоких желаний.

Больше не в силах оставаться в этой комнате, Лали выбежала наружу через заднюю дверь. Оказавшись в пустом коридоре, девушка остановилась и замерла, чтобы отдышаться после увиденного. Гнев, ревность, обида, унижение – вот что сейчас отражалось на ее лице. Он указал ей ее место, больно задел ее гордость. Он наглядно продемонстрировал, что желал бы с ней сделать и чего желала бы она сама, по его мнению. Произведенный эффект ей точно не понравился. И собственные желания тоже… Она просто не верила, что согласилась бы на такое, что ей может это понравиться.