Луна в мышеловке

– Хорошо. Я изучу то, что ты прислала, – Виктор развернулся и метнул в ее сторону еще один ледяной колючий взгляд, а затем направился к выходу.

– И не поблагодаришь? – не выдержала она, но в ответ не получила ничего, только звук хлопающей двери. Постояла, досадливо покусав губу и пытаясь утихомирить бушующее в груди возмущение. Потом проверила состояние собственного счета – на нем уже появилась кругленькая сумма. Что ж, по крайней мере Виктор умел платить по счетам. В этом заключалась его благодарность. Всегда.

Аюна стиснула зубы. «Эгоистичная сволочь», – прошипела сквозь зубы. Наверное, она полная дура, если ожидала чего-то большего от этой встречи. Видимо, мечтала опять выслужиться перед ним, как в былые времена, и получить сладкое поощрение. Но Виктор оставался верен себе. Сломал ее под себя, выдрессировал, сделал своей цепной игрушкой, приручил, добился у нее стойкой зависимости от его ласк, от его прихотей, от его наказаний, наигрался и отгородился каменной стеной.

Стиснула зубы, не позволяя себе дать слабину, расплакаться или передумать. Все-таки она поступила верно. Она тоже имела право на свою свободу и не обязана была вечно оставаться его послушной собачкой. Так пусть теперь получает то, что заслужил. Он попользовался ей. Теперь она попользуется им так, как посчитает нужным.

* * *

Аюна припарковала автомобиль у огромного старинного поместья и заглушила двигатель. От этого места у нее мурашки бежали по коже. Во-первых, от огромного количества до зубов вооруженной охраны на территории. Во-вторых, от контраста между идеально ухоженным садом и мрачными почерневшими от времени и облупившимися стенами монументального здания. В-третьих, от всех этих диких мужских взглядов со всех сторон. Можно было подумать, что босс держал своих головорезов в таком черном теле, что они сто лет не видели красивых женщин. К тому же недавний разговор с самим Антонио Геррой по телефону совсем ей не понравился. Все выглядело так, будто она не делала ему выгодное предложение о взаимном сотрудничестве, а просила у него милостыню.

Громила на въездных воротах чуть не порвал ей взглядом декольте, пока проверял ее документы. А один из охранников у парадной лестницы скривил губы в хищной ухмылке, провожая взглядом ее задницу, и даже не потрудился открыть перед ней громоздкую дубовую дверь. Высоко задрав подбородок, Аюна торжественно поднялась на крыльцо, а затем вынуждена была изо всех сил толкать эту махину, чтобы войти внутрь. В конце концов, ее предупредили, чтобы она не опаздывала ни на минуту, а до встречи с Антонио Геррой оставались какие-то жалкие пять минут.

В огромном холле ее тут же окутало холодом и мраком. Такие дома очень хорошо сохраняли прохладу в жаркий день, но от этого прямо-таки мурашки бежали по коже.

В одном из кресел обнаружила еще одного небрежно развалившегося охранника, который покуривал сигарету. При ее появлении он неторопливо загасил ее в стоящей на мраморном столике хрустальной пепельнице и встал, поправляя ремень и нарочно демонстрируя ей здоровенный ствол, заправленный за пояс. Похабное выражение на его лице ей тоже совсем не понравилось, но приходилось терпеть, хотя теперь она вовсе не была уверена, что поступала правильно, просто пути назад уже не было.

– Здравствуйте, – как можно спокойнее произнесла она. – Меня ожидает сеньор Герра. Не могли бы вы проводить меня к нему?

Здоровяк с недельной небритостью, но холеный и одетый в неплохо сидящий костюм, смерил ее взглядом черных, как ночь, глаз. Вальяжной походочкой сделал несколько шагов навстречу, пожевал губами, продолжая оценивать ее всю, будто она была товаром на рынке рабов, а затем сделал ей знак рукой, описав в воздухе круг.

– Повернись, – выплюнул он грубым приказным тоном.

– Что?.. – не поняла она.

– Я сказал, повернись. Глухая что ли? – На этот раз в голосе здоровяка звучал не только командный тон, но еще раздражение.

Аюна сглотнула и медленно повернулась к нему спиной.

– Х-хорошо, но мне назначено на одиннадцать, и у меня нет времени на… Ах! – вскрикнула вдруг, когда огромные грубые лапищи принялись трогать ее везде бесцеремонно и нагло. Сначала схватили за сиськи и сжали, потом принялись хлопать по бокам и бедрам, затем облапали живот и спустились к ногам, ощупав каждую по отдельности и залезая под юбку. Почувствовала, как мужская рука стиснула ее промежность сквозь трусики, больно и противно.

– Бритая шлюшка, – страстно прошипел мужчина по-итальянски, который она немного знала, и напоследок стиснул ее задницу так сильно, что Аюна взвизгнула от боли, тут же зажав рот рукой. – Топай туда, и быстро, – скомандовал этот отвратительный мужлан, указывая кивком головы в сторону широкой лестницы, выстланной красной ковровой дорожкой.