Луна Васмиора

Я выпрямилась, вздернув подбородок и отряхнула юбку от земли. Каким образом он казнит меня? Позволит мучиться и умирать долго или смилуется и довершит дело быстро?

Когда Рид заметил мое существование, он быстро отвел взгляд и прошел мимо, но не заметив должного поклона, остановился и замер. Я готова была поклясться, что сейчас он кинется на меня, вцепиться в горло или загрызет, подобно дикому зверю, но Рид лишь развернулся, прочертив на заледеневшей почве две толстые линии каблуками сапог.

Он долго сверлил меня взглядом, впервые в жизни я позволила себе делать то же, стойко выдержав это маленькое испытание.

Я не выдержала первой. Пропадать, так всей душой.

– Кто же следующий, хозяин? Достойный савириец или тупая васмиорка?

Рид продолжил хранить молчание, не знаю, чего я ждала, но его молчание взбесило меня еще сильнее.

– Рано или поздно вы здесь один останетесь. Убивать будет некого.

С этими словами я отвернулась, чтобы уйти, полностью уверенная в том, что наказание и казнь не заставят себя долго ждать.

Неожиданно я ощутила на своей руке цепкие пальцы Рида, сдавившие кожу с такой силой, что на секунду я забыла, как дышать. Поздно раскаиваться в содеянном, по крайней мере я буду первой, кто открыто выказал Повелителю неприязнь. Если в его голове хоть бы пробежит светлая мысль о том, что враги могут нас захватить, но не покорить, этого достаточно, эта бегущая строка в его мозгу оправдает мою гибель.

– Как тебя зовут? – Прошипел он мне в затылок, попутно разворачивая лицом к себе.

– Слабая же у вас память, хозяин, – едко заметила я, пытаясь вырвать посиневшую конечность из его тисков.

Рид опасно прищурился, разглядывая мое лицо, только сейчас я вспомнила, что с того момента в главном зале минул целый сезон, тогда еще не лежало снега, сейчас вскоре начнут распускаться прямо в не дотаявшем снегу первые цветы. С чего бы ему вообще меня помнить?

– Луна, – прошипел он наконец, растягивая мое имя, как свежую пастилу и встряхнул меня с силой, видимо пытаясь привести в чувства. – Что ты себе позволяешь?

– Ужасную непростительную грубость. Мне за это почему-то не стыдно, – я сама удивилась своему спокойному голосу. Никогда еще я не была так спокойна, как сейчас.

– Твоя смелость, однако, граничит с глупостью.

– Да-да, хозяин, я помню, для вас все васмиорки безнадежно тупы и я, конечно же, не исключение.

Поразительно, я все еще жива! После всего сказанного, удивительно, что Повелитель не прибил меня на месте.

– Что ты имела ввиду, говоря, что я останусь один?

Меня едва не пробил смех, злой и надменный, да что это со мной? Человек, разменивающий чужие жизни направо и налево, по всей видимости, совсем не считает себя убийцей. Неужели для него мы вообще ничего не представляем?! Да, нас захватили, сделали рабами, но людьми от этого мы быть не перестали.

– Девушка, что умерла зимой, ваша рабыня. Ее звали Кейдра, ей было всего шестнадцать лет. Но для вас это не представляет никакой важности, скорее всего, более значимое событие – смерть ваших отвратительных гостей или приближенных. Вы хоть знаете, сколько их набралось за время вашего правления?

Удивительно, что он позволил мне договорить, именно это и подтолкнуло меня продолжить.

– Вы казните за малейшие провинности своих поданных, но при этом приближенных ублюдков милуете! Вы самый настоящий убийца!

Рид опустил голову и выпустил мою руку. Закричи он или ударь меня, мне бы не стало так страшно, как от его молчания. Но Рид молчал, обдумывая что-то достаточно долго, а после наклонился к моему уху и зашептал:

– Твоя смелость восхищает, – начал он, и у меня затряслись колени. Экая смелость! – Интересно, что за этим кроется? – Его шепот, гортанный и хриплый, напомнил мне рычание дикого зверя. Сердце ушло в пятки, но я решила идти до конца, заставила себя задрать голову и посмотреть Повелителю в глаза.

– Горите в аду, вместе с теми, кто пришел на нашу землю с войной.

Отвернувшись, я побежала прочь, боясь, что если сейчас же не уберусь подальше, наговорю еще очень много всего того, что давно не дает мне спокойно существовать, припомню ему каждого убитого, каждого казненного его рукой. В любом случае, наговорила я вполне достаточно.

Вернувшись в замок, юркнула в общую комнату, в это время здесь пусто, все девушки при деле, убирают, моют, готовят, угождают господам, позабыв о своих чувствах и потребностях. Это отвратительно. Большинство из тех рабынь, что обитают в замке, не помнят свободы, они рождены уже после того, как Васмиор захватили, и другой жизни, увы, не видели. Отчасти я понимаю маму, она постоянно твердила, что Васмиору нужно вернуть былое, изгнать захватчиков, и однажды обязательно найдется тот, кто осуществит мечты порабощённого народа. Но! Почему войну проиграл весь народ, а что-то кому-то возвращать должен некто один?! Не понимаю я этого. Васмиорцы должны сплотиться, быть единым живым организмом, чтобы стать цельным народом и вернуть свое королевство. Плаксивые стенания отдельных лиц едва ли чем-то помогут.