Луна Верховного. Том 3

– Долгое время истинные тоже были легендой, – напоминаю я. – Что уже говорить про имани, которых прятал Волчий Совет. А теперь что? Есть Чарли и Доминик. Есть ты и Хантер.

– Вы с Рамоном.

Я отмахиваюсь:

– С Рамоном все сложно, если верить его бывшей, он универсал. Настраивается на любую, кого захочет.

– И ты ей веришь? – Али широко раскрывает глаза.

Неважно, верю я Сиенне или нет. Даже неважно, истинные ли мы с Рамоном.

– Это все не имеет значения, – говорю я. – Если связь истинных существует, почему бы не существовать связи матери и ребенка. Особенно, такого ребенка как Сара. С такими уникальными генами.

Которые она могла не унаследовать. Но если бы не унаследовала, Альма бы ее не забрала, так? Значит, моя девочка – самая уникальная девочка на земле.

Алиша рассматривает меня сосредоточенно, полностью позабыв про свой обед.

– Допустим, мы сможем отправить ей «сообщение», но как узнаем, что оно дошло?

– Сегодня во время утренний стычки с Раулем я позвала Рамона и будто почувствовала, что он меня услышал.

– Может, потому что он этого захотел?

– Может, – я не спорю. – Но с ним это сработало. Чем Сара хуже?

– Она слишком маленькая, – не спешит обнадеживать меня Алиша.

– Вот именно. Ей не нужны слова, ей достаточно моих чувств. Моей любви. Моей поддержки. Али, я многого не прошу. Давай просто попробуем. Не получится, будем искать другие варианты.

В какой-то миг мне кажется, что придется Алишу долго уговаривать, но, после минуты раздумий, она согласно кивает.

– Ви, все для тебя. Но главное, не перенапрягайся. Как я уже сказала, тебе нужно и себя беречь.

– Разве это напряжение? Если я ее услышу, это будет самый дорогой подарок.

Али вздыхает.

– Знаю. Но я помню, что было в прошлый раз. Как тебя это расстраивало.

– Алиша, обещаю не скатываться в истерику, если ничего не получится, – клянусь я.

– Да истери сколько влезет, главное в себе не замыкайся, хорошо?

Я согласно киваю.

– И сначала завтрак!

– Ты почему стала такая вредная? – уточняю у нее.

– Я всегда была такой. Занудой. Поэтому в пару мне достался такой тролль как Хантер.

Моя лепешка едва не выпадает из моих рук.

– Ты хотела сказать «волк»?

– Нет, я сказала то, что сказала, – хихикает волчица.

Я в рекордные сроки затолкала в себя целую лепешку, почти не чувствуя ее вкуса. Думать о еде никак не получалось. Но Али была довольна и готова приступить к нашей сессии.

Мы переместились на кровать, я села, скрестив ноги, Алиша расположилась напротив. Погружение в подобное состояние стало уже для меня привычным, так что все прошло гладко. Я постаралась максимально расслабиться: от этого расслабления зависела теперь и моя жизнь тоже. Потому что Сара стала моей жизнью. Ее смыслом.

Я сосредоточилась на ней, потянулась к своему крохотному волчонку, где бы она ни была. Я заглянула в свою память, оживляя все воспоминания о нашем с ней общении, и нашла там столько любви, что она заполнила мое сердце, заполнила меня всю. Казалось, ее настолько много, что я могу не выдержать этой нежности, этой тоски по моей крохе. Первый пиночек. Биение наших сердец. Колыбельная, которую она так любит. Все эти чудесные мгновения.

Я будто ощутила ее присутствие рядом с собой. Как только матери чувствуют своих детей. Как волчица чувствует своих волчат. Словно перенесла ее к себе, или, скорее, перенеслась к ней сама. Обняла ее. Окружила теплом и любовью.

– Мама тебя любит, крошка-волчонок. Мама любит тебя.

Я вложила в это «сообщение» всю себя. Всю-всю-всю целиком, без остатка. В надежде, что Сара услышит. Я тянулась к ней и тянулась…

– Что здесь происходит?

Холодный голос Рамона разрывает волшебство радужного пузыря, и меня выкидывает в такую же холодную и суровую реальность, где мой истинный стоит рядом с кроватью, и взгляд у него совсем недобрый.

Я непонимающе моргаю, потому что слишком резко «вышла» из нашей с Алишей сессии. А после до меня медленно, но доходит, что произошло. Со всеми осознаниями и пониманиями, кто мне помешал.

Я же почти почувствовала ее. А этот… Этот бывший верховный все испортил! Какого беса?!

По ощущениям, я выдыхаю уже не воздух, а злость. Поэтому ударяюсь о него ответным взглядом, смотрю глаза в глаза.

– Разве это не мой номер? – Мой голос от холода разве что не хрустит льдом, я пока не рычу, но это пока.

– Твой, – отрезает Рамон.

– Разве я не могу делать в нем все, что захочу?

– Можешь. Если это не противоречит соображениям безопасности.

Соображениям чего?!

Я взвиваюсь с постели, оказываюсь напротив него. Чувства меня не обманывают – Рамон злой, но я не понимаю почему. Предки, дай мне сил понять этого мужчину. Дай мне сил понять его и не убить в процессе. Мы же вроде нормально поговорили! Обсудили, что теперь заодно, и в то же время, мы не вместе.

– С каким это пор медитации стали опасными?

– Это не было медитацией, Венера. Я знаю, что ты пыталась сделать.

– Пойду прогуляюсь, – сообщила Али, о присутствии которой я на минуточку успела забыть. У меня рядом с Рамоном мозги отъезжают просто, и не в самом романтическом смысле.

– Останься, – прошу я, но она все равно выскальзывает за дверь.