Луна Верховного. Том 3

Альма укачивает мою дочь, и она перестает плакать. Моему материнскому сердцу это и радостно, и одновременно мне хочется проломить эти слои бетона и металла, чтобы наконец добраться до нее. Я даже не знаю: это больше мое желание или Рамона?

– Открой дверь, – приказывает он опасно-спокойно.

– Я не настолько наивна, чтобы это сделать, Рамон.

– Открой, и я тебя не трону.

Она качает головой:

– Но заберешь Афину.

– Конечно. Я заберу Сару, потому что она моя дочь.

Альма прижимает мою дочь к груди, и Сара снова захлебывается в плаче. Это разрывает нам с волчицей сердце. Я утробно рычу, и Альма переводит взгляд на меня.

– Венера? – Ее удивление быстро сменяется радостью, что лично для меня тот еще показатель ее психического состояния. – Это же Венера!

Чего ты радуешься, тварь?

– Не думала, Рамон, что ты привезешь с собой свою пару. Очень недальновидно с твоей стороны. Вдруг с ней что-то случится? Что-то непоправимое.

Я смотрю на Альму, и понимаю, что весь ее уверенный вид – бравада. Потому что мы ее нашли. Прижали к стенке. Загнали в угол. Но Рамон, кажется, не настолько беспечен, потому что закрывает меня собой.

– Открой дверь, – повторяет он приказ. – Ты не сможешь сидеть там вечность, Альма. Тебе нужно пополнять запасы еды и воды, а вот мы можем и подождать.

– Ждите, сколько вздумается, – отвечает она и выключается.

Я бросаюсь на дверь, но Рамон меня удерживает: просто перехватывает меня, как собаку какую-то. Я клацаю зубами возле его лица, за что получаю угрожающее рычание и взгляд, которым меня будто пришпиливает к камням. Волчица не пойдет против своего волка и спорить с ним не станет. А я стану, поэтому перекидываюсь в два счета. Почему в два, а не в  один? Потому что это оказывается не так легко, как обычно. У меня перед глазами темнеет, это я рядом с Ману была смелой, в эйфории, а вот обратное превращение заставляет меня вспомнить последний раз, когда я снова становилась человеком.

После родов. Когда хотела увидеть малышку.

Но это мгновенное помешательство, оно не имеет значения. Все, о чем я могу думать, о ком могу думать – это Сара. Сара на руках у бессердечной твари, которая хотела и меня убить, и Рамона. Последнему, кстати, не по душе мои трансформации туда-сюда.

– Тебе лучше оставаться волчицей, Венера.

Нашелся советчик!

– Надо что-то сделать, – говорю. – Вдруг у Альмы там запасной ход. Пока мы тут, она сбежит.

– Если бы могла, она бы не стала с нами разговаривать, – обнимает меня Рамон, снова прикрывая меня ото всех. – Но на всякий случай я попросил Хантера оцепить весь остров. Она не пройдет.

Он кивает темно-шоколадному волку, и тот убегает в сторону выхода.

– Что если она навредит Саре? Использует ее ради шантажа…

Рамон кладет ладони на мои плечи и ощутимо встряхивает меня:

– Nena, дыши. Дыши глубже. Она считает нашу дочь своей, поэтому не навредит ей. Ты же видела. Она сумасшедшая, но защищает Сару.

Подчиняясь его словам, которые медленно проникают в мое сознание, я делаю глубокий вдох и такой же длинный выдох. Мне на минуточку становится легче. Хотя я продолжаю дрожать и даже не возражаю против объятий истинного. Не сейчас точно.

– Что… Что мы будем делать? – интересуюсь сбивчиво. – Штурмовать?

Рамон поворачивается ко входу в бункер:

– Бесполезно. Это очень прочные двери.

– Ждать? Но тогда еда и вода может закончиться не только у Альмы и у тех, кто там внутри, но и у Сары!

– Я знаю об этом, – мрачнеет он. – Дай мне немного времени.

– Хоть все время мое забери, только убери эту дверь между мной и дочерью, – прошу я.

«Немного времени» оборачивается часом или около того. Часов у меня, естественно нет, а здесь, в пещерах, да еще ночью, приходится полагаться исключительно на внутреннее чутье. По просьбе Рамона я перекидываюсь в волчицу и нетерпеливо слоняюсь по тоннелю. Истинный тоже перекидывается и вместе с другими вервольфами действительно пробует протаранить вход в бункер. Но сколько бы волков не было, какими бы мощными они не были, двери выдерживает: на них остаются лишь царапины.

Безрезультатно.

Как и попытки набрать на панели код доступа. Это действительно будто сейф. Но я готова ждать. Бдеть в этих коридорах неделями, если понадобится. Главное, у меня есть знание, что с Сарой все хорошо.

– Зачем ей это место? – интересуюсь у Рамона, принимая в очередной раз человеческий облик. – Почему именно здесь? На землях джайо.

– Формально эта территория никому не принадлежит. Да, Илайя присматривал за ней, но здесь всегда жили дикари. Здесь нет камер, Волчьему Союзу не так просто отследить то, что здесь происходит.

Волчий союз!

– Альма не позвонит им? Не попросит помощи?

Как-то совсем не хочется, чтобы на нас и весь этот остров сбросили ракету.

– Не думаю, – мотает головой Рамон. – Она лучше всех знает, что официально ее ждет суд и суровое наказание. Неофициально – Артур ей подобного не простит, так что до суда она вряд ли доживет.

– Даже не знаю, сочувствовать ей или сдать на руки Союзу, когда мы все-таки откроем эту консервную банку.

– Кровожадно, – коротко усмехается Рамон.

– Это все материнский инстинкт.