Луна Верховного

– Я единственная женщина, которую он привез в свой дом и поселил здесь, – Мишель вздернула подбородок и расправила плечи, пытаясь выглядеть выше и сильнее на моем фоне. Ну точно раздувшаяся от страха и злости кошка! С выше у нее получилось – у меня небольшой рост, а вот в объемах в нужных местах она мне явно проигрывала. Там, где комбинезон должен обтягивать, на рыжей он просто висел.

Я демонстративно отжала волосы и перекинула их за спину.

– Это ты сейчас так изящно меня мужиком назвала? Как видишь, он меня тоже привез к себе на тайный остров.

– Это ненадолго.

– Уверена?

Уверенности у Мишель не было: это читалось по ее растерянному, злому виду.

– Ты волчица.

– И?

– Рамон не любит волчиц.

Я усмехаюсь:

– Меня, как видишь, полюбил.

– Тогда почему не поселил в своих комнатах?

Туше, рыжая! А ты не такая глупая.

– Возможно, чтобы мы не залюбили друг друга до смерти. Истинные пары не могут устоять перед притяжением в первые месяцы знакомства.

– Истинные – что? – Мишель буквально уронила нижнюю челюсть, а потом рассмеялась. В отличие от истеричных ноток, когда она отчитывала Альваро, к моей досаде, смех у нее оказался красивым. Он будто преобразил ее, что мне совсем не понравилось. – У Рамона не может быть истинной.

– Почему?

– Из-за его крови. Так что особо ни на что не надейся.

Что не так с его кровью?

– Он вервольф, что не так с его кровью?

Она повернулась к молчавшему Альваро и процедила:

– Я приду завтра. В то же время. Надеюсь, мы друг друга поняли.

– Я все еще здесь, – напомнила я.

– Ненадолго, – хмыкнула рыжая и потопала к единственной лестнице, ведущей наверх.

Честно, очень хотелось догнать ее и устроить допрос с пристрастием, потому что Мишель явно знала о Рамоне больше остальных, и в отличие от него, язык у нее был без костей. Но вряд ли верховный обрадуется, вернувшись на остров и узнав, что я пытала его… Кто она вообще? Подруга? Любовница? К тому же, что-то мне подсказывало, что пытать Мишель мне просто не позволят. Альваро или еще с десяток охранников.

Поэтому этот порыв я тщательно подавила. Единственный, кого стоило в этой ситуации пытать – верховный старейшина, который бросил на острове и меня, и Мишель, не объяснив правила игры.

Что ж, вернется это койотище, я все у него выпытаю, потому что если произошедшее в люксе Кингтона еще можно было объяснить простым притяжением, то секс-помешательство в его комнате явно было на двоих и для двоих.

– Прошу прощения за все это, – извинился Альваро, подавая мне полотенце. – Мишель действительно спускается сюда в это время, но я не подумал, что это вызовет такую реакцию.

Я тоже проблемы рыжей не поняла. Пляж тут не особо длинный, но вряд ли мы мешали бы друг другу.

– Это единственный пляж?

– Ближайший. Есть еще гавань с южной стороны, но туда нужно добираться на джипе. Если хочешь, отправимся туда завтра.

Чтобы показать Мишель, что я убежала, поджав хвост? Точно нет!

– Мне нравится здесь.

Кажется, Альваро тяжело вздохнул, но сейчас на его потуги сгладить углы мне было наплевать. Моя волчица была со мной солидарна. Это моя территория, чтобы там не говорила рыжая. Поэтому пасовать я не собираюсь.

На следующий день я спустилась к океану в то же время и наплавалась от души. Мишель тоже приходила, мелькнула ярким голубым пятном комбинезона. Ее яростный взгляд я почувствовала кожей, но ждать меня на берегу она не стала, просто развернулась и взлетела по лестнице. Мне от этого стало только смешно: как-то по-детски это все выглядело – не буду плавать с тобой в одном океане! Но настроение оставалось замечательным на протяжение всего дня. Особенно когда я уговорила Альваро учить меня вилемейскому. На самом деле, его даже особо уговаривать не пришлось – стоило только попросить и пообещать, что буду помогать в работе с его акцентом.

Эти два дня прошли на удивление приятно, не считая купания в океане, мне делали массаж, я объедалась фруктами и полежала в джакузи, научилась пользоваться акустической системой и начала книгу, которую нашла на полке в моей комнате. Классический роман про кругосветное плавание. Удивительно, но мне зашло настолько, что я вместе с ней уснула, забыв выключить верхний свет, а проснулась от странного прикосновения к ноге и к лицу одновременно.

Теплого, но какого-то скользкого. Вынырнув из дремоты, я раскрыла глаза, и в моем горле буквально застрял пронзительный крик.

В моей постели копошились полосатые тропические змеи.

Не просто в постели, по мне.

Змеи! Мамочки!

Я все-таки дернулась, и одна из потревоженных червякоподобных раскрыла пасть и зашипела, обнажив тонкие, как иглы, клыки. Теперь я не то что как двигаться, я забыла как дышать. Закрыла глаза, мысленно взмолилась предкам: пусть это будет просто кошмар, ничего больше! Но когда их снова открыла, змеи оказались на месте.

Сколько их?

Раз, два, три… Четыре! Всего лишь четыре небольшие змейки. Безобидные змейки. Безобидные ли?