Луна за облаком

— Обсудим, как быть с путями. На завод проехать — цел.чя ис­тория.— протянул Цыбен Чимитдоржиев.

Каширихин слушал членов комитета, внимательно оглядывая сидящих за столом. Приятный холодок из открытого окна студил ему шею и грудь, и он с удовольствием потирал ладони.

Шайдарон разговаривал по телефону. Трубин томился у него в ' кабинете — изучал от нечего делать мебель.

— Ты брось мне щелкать каблуками!—кричал управляющий п трубку. — Не щелкаешь?! А ты в уме щелкаешь, я знаю.

Подошла секретарша, спросила вполголоса:

— Вечерние заявки перевести на квартирный телефон, Озен Очирович?

— Цемент?— продолжал кричать Шайдарон. — Будет цемент!— Вскинул глаза на секретаршу: — Зачем на квартирный? Жена и так ругается — квартиру превратил в телефонную будку. Скосил глаза на Трубина: — Сиди. — И снова в трубку: — Ну, чего там считать? Железобетонные кольца для очистных сооружений? Ну, я тебе верю, верю! Сиди. Григорий Алексеич! А? Это я не тебе. Ну так вот, учти.

Бросил трубку, пригладил волосы, разглядывая Трубина, словно вспоминал, зачем тот ему понадобился.

— Много помощников — некогда работать,— проговорил Шайда­рон, продолжая, видимо, неоконченный телефонный разговор. Тру­бин деликатно промолчал.— Догадываешься, зачем позвал?

— Да нет.

— Ну, как живешь?

— Ничего.

— Ничего — это у цыган слепая лошадь. Знаешь Павла Патра- хина?

— Этого дядьку я знаю.

— Ты чего им там насоветовал?—В голосе Шайдарона зазвуча­ли суровые оттенки. Он то снимал очки, то снова надевал их. На чис­то выбритом лице вздрагивала клиновидная бородка.— Ты что же. велел им брать камень под городом?

— Под городом удобнее.

— Удобнее, говоришь?— Шайдарон скинул очки. Подумал. Бо­родка уперлась в галстук. — Ну, знаешь ли... Тебе-то до них какое дело?

Бородка отскочила от галстука, по бумаге заскрипел синий ка­рандаш.

— Постой, братец! Ты что-то не договариваешь. А бензин?

— Какой бензин?

— Патрахин насливал бочку бензина и припрятал ее. Он гоео- рит, что вместе с тобой...

— Я его с тех пор и не видел!

— За такую экономию его к следователю...

— Да не видел я его, Озен Очирович! Не верите, что ли⁹

— Верю. Почему не верить? Я так и следователю сказал: «Раз­беремся сами».

Бородка заподрагивала, по выбритой до синевы щеке пробежал солнечный лучик. Шайдарон схватился за очки, стал посмеиваться:

— Придумали, черти! А ведь лоеко! Но бензин вернуть. Да, да.

— Да не брал я никакого бензина,— сказал Григорий.

— Знал я одного такого.— усмехнулся управляющий.—На скла­де пользовался спецодеждой. Как-то ее списывал. Ну и попался. Да­вай всех оговаривать, как вот и этот Патрахин. Потом сознался во всем, и в том, что воровал один, тоже сознался. Его спрашивают: на что. мол, надеялся? А он так ответил: «Сколько лет я ка авторитет работал, пусть теперь авторитет поработает на меня».

Трубин промолчал, ждал, что еще скажет управляющий.

— Ну, как у тебя с бригадой? Не пожалел, что полез туда⁷

— Да нет

— С кладкой, как у вас? Отстаешь? Ну вот. Это уж никуда не годится. Хуже всякого... С чем бы другим, а то — с кладкой.

— Людей мало.

— Ну, что людей? Все требуют людей! Ты бригадир, ты и решай.

— Я и решаю.

— А что?

— На рекорд пойдем, Озен Очирович. Девятьсот кирпичей на каменщика.

— Ого! А ну давай... Как это так? Девятьсот⁹ Это легко сказать.

— У меня есть такой Михаил Гончиков...

— Ну и что?

— У него руки созданы как бы специально для кирпича. Мы с ним вот подработаем и покажем. Если выйдет, вас позовем, посмот­рите. Если одобрите, мы быстро остальных обучим.

— Всех что ли?— управляющий хмыкнул. — А ты знаешь, как солдаты по мосту ходят?

— Не знаю, не приходилось.

— Так знай: не в ногу! А то мост не выдержит. Так и у меня. У меня фонды на кирпич не выдержат. Видал как?

Трубин пожал плечами: не поймешь управляющего — то ли шу­тит, то ли всерьез.

— Ну, ладно. Фонды фондами, а старик тебе подбросит кирпича Старик все может!

Шутит или не шутит Шайдарон?

— Что бы вы делали без старика? А?— Шайдарон засмеялся.— А, между прочим, были времена... Существовал обычай — умерщ­влять стариков.

— Как это так?

Сегодня какой-то странный этот Шайдарон.