Луна за решеткой

– Ах, залог… – ухмыльнулся Бурак, возвращая телу прежнее положение. – Тогда можно и перекупить.

– Но это невозможно, – мягко возразил агент. – Завтра сделка оформляется у нотариуса, документация уже готова…

– Ты не понял? – осклабился Бурак. – Мне нужен этот дом.

– А вы его хоть видели? Это же сарай.

– Я не понял: ты не понял? Мне место нужно, а не дом. Место! Я там такой дворец зашарашу, аж с другого берега увидят. И землю рядом прикуплю, чтоб все мое вокруг было. Короче, на сколько он там тянет?

– Да всего пятнадцать тысяч долларов.

– Это столько за сарай?

– Вы должны знать, у нас даже сарай стоит недешево.

– Кидаю еще пять штук «зеленки». И твоему агентству накину, если сделку сварганишь. И тебе лично.

– Я попробую уговорить, хотя скандала не избежать со стороны покупателей. Кстати, залог придется вернуть в двойном размере, это тоже ляжет на ваши плечи.

– Базара нет, вернем. Когда тетка прибудет?

– В одиннадцать утра, – несколько удивленно вперившись в клиента, сказал агент. – Она и покупатели приедут сюда, а потом мы поедем к нотариусу.

– Завтра в одиннадцать буду, – пообещал Бурак, вставая.

В зимний период казино пустует, зато в летний сезон снимает сливки. Люди едут сюда не только погреться на солнышке, пожевать фруктов да насладиться морем, но и оторваться на полную катушку. Как же без казино и прочих увеселительных заведений?

Кларисса, моложавая и фигуристая женщина лет тридцати семи стояла у эстрады, когда вошли Руслан и Всеволод. Шесть девушек и двое парней танцевали под музыку, а она покрикивала на них недовольно:

– Анжелика! Не отклячивай зад, сколько говорить! Ритм держите… Что вы сегодня такие вялые? Зоя, выпрямляй колено на батманах! Выше бросайте… выше!.. Мне надоело каждую репетицию долдонить одно и то же! Нельзя ли быть повнимательней?

– Здравствуйте, – сказал Руслан, перекрикивая гремевшую музыку. – Я из уголовного розыска. Можно с вами поговорить?

Кларисса выключила магнитофон, с нескрываемым удивлением переводила взгляд с Руслана на Севу. У нее были ясные зеленоватые глаза, несколько наивные, а растрепанные волосы придавали ей вид воробья, получившего взбучку от кошки. Эти наблюдения вызвали улыбку у Руслана, а она наконец осведомилась:

– Что-нибудь случилось?

– Можно уединиться? – спросил Руслан.

Она повернулась к тяжело дышавшим танцовщикам:

– Ребята, я отлучусь на минуточку, а вы повторите сами. Но сначала покрутите туры, а то заваливаетесь на остановках. На это просто противно смотреть, а уж деньги за это брать возмутительно. Работайте!

Судя по разбросанной одежде на стульях, она привела их в раздевалку. Комната была очень мала. Кларисса, убрав одежду с двух стульев, предоставила их Севе и Руслану, сама присела на краешек третьего стула, не убирая с него одежду:

– Извините, другого кабинета у меня нет. Вы садитесь.

– А у нас говорят: присядьте, – сообщил Сева, улыбаясь. – Слово «садитесь» у нас имеет совсем другое значение.

– Действительно, – усмехнулась она, хотя недоумение не слетало с ее лица. Вдобавок замечание по поводу «садитесь» прозвучало дико. – Так что вас привело ко мне?

Руслан протянул ей фотографию:

– Вы знаете эту девочку?

– Конечно, – еще больше удивилась она. – Это Настенька. А что произошло?

– От нее нет вестей из Турции больше полгода, отец волнуется, мать в больнице лежит. Мы полагаем, она там… пропала.

– Господи! – прошептала Кларисса. – Неужели это правда? А чем я могу помочь?

– Если б мы только знали… – протянул Руслан, забирая фото. – Отца Насти не стали расстраивать, ему и так не сладко. Думаю, девочку вряд ли вернем, а вот тех, кто увозил их за границу, хотелось бы достать. Тогда появится хоть небольшая надежда. Может быть, удастся через посольство или другими путями вытащить Настю и девушек. Вы случайно не знакомы с людьми, которые увезли Настю?

– К сожалению, о них ничего не знаю. Я ведь уговаривала девочек не ездить с шоу в Турцию, а поступить в культпросвет, раз так любят танцы. Да куда там, им же сейчас хочется все и сразу. Молодежь считает, что на удовольствия не хватит жизни.

– А вы лично возили своих танцоров за границу?

– Нет, – как-то сразу необычно резко ответила она.

– Почему? Это, как мне сказали, выгодный бизнес.

– Вот именно, бизнес, – презрительно фыркнула Кларисса. – Мне предлагали повезти балет. Но танцы там не главное.

– А что же главное? – вытаращился Сева. Ведь действительно: везут танцевать, а танцы не главное, как это?

– Там самый важный процесс – консумация.

– Что? – буквально в унисон спросили Сева и Руслан.

– Вас удивляет слово? – слегка улыбнулась Кларисса. – Признаться, я долго не знала, как оно пишется и что обозначает. В словарях нашла французское слово consommer, которое переводится как «потреблять, расходовать». Думаю, правильнее было бы писать «консомация», но как-то в газете читала статью, там писалось «консумация». Что ж, журналисты лучше знают, как писать. Погодите, я сейчас позову Анжелику, вы узнаете об этом подробней.