Луначарский

В одном из просторных классов Смольного на стулья и столы были брошены шинели, пальто, шапки. Снявшие их участники и руководители Октября толпились вокруг тускло освещенного стола. Формировался состав руководителей новой России. Вел этот процесс Ленин. Он еще не остыл от радости первых побед революции и, будучи готовым к трудностям, все же еще плохо представлял себе, какая лавина бед, череда нестроений ожидает и его, и партию, и страну в ближайшие годы. Луначарский высказал опасения:

— Слишком большое несоответствие между гигантскими задачами и людьми, выбираемыми народными комиссарами.

Ленин ответил:

— Нужны ответственные люди на все посты; если не справятся — заменим.

Луначарский возразил:

— Это же только обезьяны действуют методом проб и ошибок. Человеческие действия должны быть продуманными, просчитанными на несколько ходов вперед…

Но сам Луначарский попадал в число «ответственных людей» и назначался наркомом просвещения, что совпадало с его стремлением отдать все силы революции и соответствовало его амбициям. В дальнейшем он окажется единственным наркомом из первого состава советского правительства, остававшимся на своем высоком посту 12 лет. Такое долгожительство во власти было обусловлено и его полным соответствием должности главного просветителя и проводника культуры в революционной России, и его увлеченностью этим делом, и его уклонением от активной деятельности в различных группировках, и его способностью к компромиссам.

Луначарский сразу же начал формировать и уже в декабре 1917 года утвердил на Совнаркоме коллегию Наркомата просвещения. В нее вошли: Н. К. Крупская, сестра и брат Л. Р. и В. Р. Менжинские, П. И. Лебедев-Полянский, В. М. Познер, Ф. И. Калинин, И. Б. Рогальский, жена Бонч-Бруевича — В. М. Бонч-Бруевич, позже к ним присоединилась Д. А. Лазуркина. Секретарем коллегии стал товарищ Луначарского по эмиграции, старый большевик Д. И. Лещенко. Он проявил инициативу и подключил к организационным делам Наркомпроса энергичного и распорядительного человека из левых эсеров — Бакралова.

Бакралов перехватил Луначарского на одном из лестничных маршей Смольного и с пафосом боевика-романтика стал рассказывать и убеждать:

— Я разузнал обстановку в Министерстве народного просвещения. Сведения неутешительные: все сотрудники в оппозиции к новой власти и угрожают саботажем. Предлагаю с помощью дюжины красноармейцев взять министерство штурмом и вытряхнуть оттуда чиновников-саботажников.

— Нет, — возразил Луначарский, — мы не должны прибегать к насилию там, где можно обойтись без него.

Обескураженный и немножко обиженный в лучших революционных чувствах Бакралов спросил:

— Что же делать?

— Прежде всего, на заседании коллегии наркомата надо обсудить вопрос о новом персонале министерства. Поручить товарищу Лебедеву-Полянскому подготовить доклад о приглашении квалифицированных сотрудников для работы в Наркомпросе. И этот вопрос надо ставить ежедневно на коллегии.

— Однако, насколько я осведомлен, квалифицированный персонал, или, проще говоря, интеллигенция, в своей массе против революции и не соглашается идти к нам на работу.

— Нужны терпение и разъяснение, убеждение и оргработа.

Попрощавшись с Бакраловым, Луначарский зашел в приемную Ленина, сел к одному из пустовавших столов и стал писать обращение к Комитету по народному образованию, в котором было много левонастроенных педагогов. Закончив, Луначарский отправился с этой бумагой в Комитет по народному образованию. Однако председатель комитета В. Н. Чернолуский, ранее знакомый Луначарскому по совместной работе, не подал ему руки и отказался с ним сотрудничать.

На первом же заседании Совнаркома Ленин сказал:

— Зимний взят. Министры арестованы. Однако это еще не полное взятие власти в свои руки. Нужно, чтобы каждый народный комиссар подобрал себе помощников и сотрудников. Вместе с ними следует отправиться в порученное вам министерство. Надо завладеть им и живыми оттуда не уходить, если будут посягать на то, чтобы вырвать у вас порученную вам часть власти.

Нужно было найти способ взять Министерство просвещения в свои руки.

…Над Петроградом вставало хмурое осеннее утро. В ущельях улиц клубился холодный туман. Казалось, это клубилось пороховое облако от выстрелов артиллерийских орудий «Авроры» и Петропавловской крепости и от залпов винтовок на Дворцовой площади. Редкие дымы заводов плавно перетекали в темные тучи, которые плыли по оранжевому от рассвета небу. Этим ненастным утром небольшая группа мужчин и женщин разного возраста на четырех машинах подъехала к Чернышеву мосту.